После первой Амги – болезненной и несчастной собачки заводского разведения в третьем колене (только её дед Хан (вл. Московский зоопарк) был аборигеном, вся остальная родня уже местная), после страшненькой, но очень живучей аборигенки Айгуль, почти достигшей к тому времени 10-летнего юбилея, я твёрдо знала, что мне нужна собака только из Средней Азии, максимально близкая к аборигенам, с «железным» здоровьем, как у Айгуль. Но с твёрдым характером и красотой моей первой Амги.

      Заказ на щенка давно сделан зоотехнику клуба собаководства Касьяновой Ирине Витальевне – большому знатоку среднеазиатских овчарок. Витальевна неоднократно ездила в Среднюю Азию, в отары, и привозила оттуда собак. Собственно, первые донецкие «азиаты» - с её подачи.

      Я уже знала, что щенка непременно назову Амга – в память о любимой лошади и не менее любимой первой моей «азиатки». Говорят, нехорошо называть именем преждевременно погибшей собаки. Но очень уж нравилось это имя, и слишком мощную память оно несло в себе.

       Когда-то на прилавке я увидела книгу о Якутии, на украинском языке. От названия на обложке защемило сердце: «Красуня Амга». И правда – моя вторая Амга (точнее – уже третья, ведь первой была лошадь) оказалась такой красуней-красавицей, что глаз не оторвать!

       Итак. Май 2001 года. Я только-только вернулась из Москвы с Международного ветеринарного конгресса, как звонит Касьянова:

        - Ольга, я ездила в Казахстан судить выставку. Там первое место занял шикарный кобель. Через неделю жди щенка от него – я заказала. С тебя 300 долларов и стоимость билетов на поезд Донецк – Киев и обратно.

       В назначенный день с трепетом еду на ж/д вокзал встречать Витальевну. Вместе со мной – мужичок из Мариуполя Толик, которому Ирина везёт второго щенка из того же помёта. Мы не знаем, как выглядят родители наших щенков. Мы не знаем, как выращивались щенки, чем кормились.

        Конечно, это полное безумие: так долго лелеять мечту о классном «азиате», точно знать, чего хочу и не хочу видеть в будущей собаке, т.к. уже есть опыт содержания двух собственных САО – и так бездумно довериться человеку, обещавшему привезти щенка. Но авторитет Касьяновой был непререкаем. Я до сих пор считаю, что в Донецке на тот момент (да и ныне) не было более классного спеца по собакам, чем Витальевна.

       На перрон выгружаются… спаниели! Толстолапые, неуклюжие, бело-чёрные ушастые спаниели – кобель и сука! Кобель массивнее, мохнатее, почти без крапа. Сука – более длинноногая, угловатая, как жеребёнок, и вся в чёрную крапушку.

       Увидев эти пятнышки, я чуть не сошла с ума от счастья: как Витальевна догадалась, что именно такую – бело-чёрную в крапе – я и хотела, сама того не осознавая, когда рассматривала фото разных САО?

         Кобель вёл себя довольно раскованно, а сучка стояла, опустив длинно купированный хвост, с подозрением и презрением косясь на всех нас. На одном из её гладких боков полукружием оттопыривалось ребро.

              - У неё что – ребро поломано? – с испугом поинтересовалась я у Витальевны.

         - Ничего у неё не поломано. Такую тварь поломаешь! – пробурчала Касьянова и быстрым нажатием пальцев вернула ребро на место.

        Подобную странность я видела у собак всего единожды: у одного из сыновей Амги тоже были в детстве такие подвижные рёбра. Месяцам к трём связки укрепились, и рёбра перестали «гулять». У Амы они тоже «западали-оттопыривались» недолго, месяцам к трём прошло бесследно. Сейчас склоняюсь к мысли, что эта гиперподвижность – звоночек от ДСТ – дисплазии соединительной ткани, которую Амочка несла в себе в слабовыраженной форме. При определённом стечении обстоятельств разнообразные признаки ДСТ могли выскочить наружу. Однако, ДСТ, как правило, затрагивает и сердце, и сосуды. А у Амги оказалось на редкость сильное сердце, в чём я с горечью и одновременно с гордостью убедилась в день её смерти.

          Мы сели в машину Толика и поехали в клуб оформлять документы. По пути Ирина Витальевна рассказывала о щенках:

         - Они летели в боксе 6 часов самолётом из Алма-Аты в Киев. Потом – ещё час растаможка. Щенкам всего два с половиной месяца. Когда я увидела при разгрузке этот бокс – чуть в обморок не упала! Он рассчитан на щенка таксы, не больше. А туда запихнули двух «азиатов»! Они там, словно селёдки в бочке – даже подраться не могли. А главное – бокс сухой. Всё это время они терпели! Очень чистоплотные щенки. Мы сразу нацепили на них ошейники-поводочки, так вот свои дела они не сделали, пока на траву не попали.  А в поезде, паразиты, дрались так, что только клочья летели. Причём эта коза ни в чём не уступает кобелю, хоть и мельче – ни силой, ни духом, ни настырностью. Уши им резать на третий день после рождения не стали якобы из соображений вкуса покупателей. Может, не захотят вообще резать, может, захотят какую-то определённую форму, ведь собаки-то – от очень «крутых» родителей с богатой выставочной перспективой. Через месяцок отрежем. А тебе, Ольга, я специально везу этого щенка редких кровей для улучшения поголовья «азиатов» в Донецке. А то наплодили говна: разводят все, кому не лень. У тебя – я знаю! – она проживёт долгую счастливую жизнь. У тебя все собаки долго и интересно живут.

      Оформив документы и расплатившись (для меня по тем временам это была очень солидная сумма, я планировала купить щенка вдвое дешевле, пришлось занимать), почимчиковали на новое место жительства.

       Идти предстояло через центральную часть города, всего каких-то пару километров. Но ушастая кикимора наотрез отказалась не то что следовать за мной, а вообще шевелиться. Кто я такая, чтобы за мной идти? Амочке и на газончике было неплохо, без меня.

         Пришлось взять Её Величество на ручки и нести через город. Она с интересом пялилась по сторонам, а я, как рикша, пыхтела под королевским телом. Весила мадемуазель около 10 кг, и ручки мои через минут 7-10 стали отваливаться. Пришлось сделать остановку и отдышаться, опустив щенка на землю.

         Однако остановка не входила в планы казахской принцессы. Обнюхавшись, внезапно она радостно рванула галопом в нужном мне направлении. Пользуясь случаем, я столь же радостно побежала за ней – уж лучше так, чем снова тушку на ручки. Ама развлекалась по дороге, дурковала, то прыгала, то галопировала, то рысила, то хватала листики-палочки и скакала с ними. Но главное – в нужном направлении!

          Интересно, что щенок всю свою маленькую жизнь, от рождения до двух с половиной месяцев, провёл в вольере и не видел ничего, кроме двора своего владельца Баракова Адама Вахаевича, бокса, утробы грохочущего самолёта, немножко – Киевских городских улиц, железнодорожных вокзалов, вагона поезда и помещения клуба. И тем не менее, нёсся по шумным улицам мегаполиса Донецка, через толпы пешеходов, мимо сверкающих витрин и гремящих автомобилей и трамваев, словно вырос на этих улицах. Какая отличная у него нервная система! Никаких следов испытанного стресса после мучительного перелёта! А может, и стресса-то не было.

        Так мы добежали до нашей улицы, где пришлось хитрованку снова взять на ручки, чтоб поменять направление – домой!

 

       Особенности характера проявляются с детства

       Поселила я новую собачку на балконе, соорудив ей будку в противоположной стороне от Айгулькиного домика. Где на тот момент была сама Айгуль – не помню. Скорее всего, гостила у мамы, пока новая жиличка осваивалась. Потому что характер у Айгульки был крут, и она могла устроить Амге «весёлую прописку».

       Зато хорошо помню, что эта крапчатая кикимора наотрез отказалась общаться с кем-либо из нас. Кто мы такие – она знать не знала и не хотела знать. Чуть что – отправлялась в будку и оттуда внимательно следила за нами. Кушать выходила только если рядом нас не было.

       Как ни странно, совсем не помню каких-либо проблем с выгулом, несмотря на такое её нелюдимое поведение. Скорее всего, я запускала руки в будку и извлекала её оттуда, чтоб прогулять. Щенок не сопротивлялся, позволяя обслуживающему персоналу вынести на улицу Их Величество.

       Но прошло 3 дня, и малышка привыкла к нам, пошла на контакт. И эта её врождённая недоверчивость к посторонним - первое из главных качеств охранной собаки  - очень импонировала мне. Амга всю жизнь была очень недоверчива к людям, с щенячьего возраста не позволяла к себе прикасаться никому из незнакомых (да и знакомых) людей.

       Помню, стою в небольшой очереди за арбузом – после прогулки возвращались. Ама на поводочке. Ей уже месяцев 5. Голенастая, крапчатая, такая трогательная. Кто-то из очереди и решил погладить собачку. Она мгновенно увернула голову от поглаживания и недобро покосилась на смельчака. Когда он протянул руку вторично, зарычала, пристально глядя ему в глаза. Но мужик не внял предупреждению щенка и потянулся в третий раз, со смехом приговаривая: «Ну ты же хорошая…». За что был атакован этой неуклюжей молокосоской. Едва успел руку отдёрнуть.

       Я сама не ожидала таких реакций от своего щенка, и потому удивилась и обрадовалась: сторож растёт! Причём не только недоверчивый, но и смелый, поскольку ни на шаг мерзавка не сдвинулась после инцидента. Пускай дядьки отодвигаются!

       С тех пор я стала очень внимательно следить, чтобы никто не протягивал рук к Амгуше. Если раньше опасалась больше за щенка (незачем об него руки вытирать посторонним, охранная собака не должна знать чужих прикосновений), то теперь начала опасаться уже за самих посторонних. Ибо щенок всё чаще стал показывать норов: полное нежелание общаться с кем-либо из людей, не входящих в круг семьи, и полное уверенности в своих силах желание поставить наглеца на место.

       Мы же, члены семьи (я и мой муж Юра) могли делать с ней что угодно – всё принимала как должное. Ещё в семье были дети – 7-летний сын Мишаня и часто приходящая в гости 11-летняя сестра Маша. Детям разрешалось с собакой играть, гулять под присмотром взрослых, ухаживать – расчёсывать, кормить, по мере сил руководить некоторыми бытовыми аспектами. Но в целом я придерживаюсь точки зрения, что маленькие дети в силу возраста ещё не могут стать полноценными хозяевами собаки (тем более – крупной и злобной), и потому от Амги требовалась терпимость к детям и не больше.

       «Выступила» Амга на меня всего один раз, месяца в три: жрала мясо, а я побеспокоила. Гадюшкина морда вызверилась, а я спокойно и уверенно схватила её за шкварник, хорошенько потрясла в воздухе, а мясо экспроприировала. Всё. Щенок сделал правильные выводы. Больше подобных эксцессов не возникало никогда.

       Спустя несколько лет, будучи в гостях у моей бабушки, выдала Аме кусок говяжьего желудка. И ушла в комнату. А старенькая и подслеповатая бабуля не поняла, что такое грызёт собака, решила, что половичок, и стала отбирать:

         -   Оля, твоя Амга половик сейчас сожрёт! Иди забери!

      Представшая перед глазами картина заставила меня похолодеть: бабуля тянула кусок желудка прямо из пасти моей зверюги! А Амга, у которой к тому времени на счету был уже не один покусанный человек, а бабушку она просто игнорировала, - тихо, молча, захлопнув пасть, тянула желудок на себя, не поддаваясь старушке.

        - Отдай собаке еду! – взмолилась я, - это не половичок!

     Столь же разумное поведение уже взрослая Амга продемонстрировала как-то в электричке. Ехали мы на дачу, собака, как положено – в наморднике, ибо постоянно отслеживает пассажиров, чтоб, не дай Бог, никто из них не посмел прикоснуться к нашим вещам. И вдруг к ней подбегает ребёнок лет трёх и начинает поглаживать по голове, обнимать. У меня всё опустилось, но умная собака, которую я от греха подальше никогда раньше не пускала общаться с чужими детьми, лежала спокойно, как сфинкс, и делала вид, что ничего не происходит.

 Знакомство с Айгуль