ОКС: ЧУДО ЖИЗНИ.

Фильм о восстановлении Оськи можно посмотреть здесь.

1

     Когда детям моего Аяра исполнился месяц, я приехала в село, чтоб выбрать алиментного щенка. Надеялась, что посидит он под мамкой хотя бы ещё пару недель: в деревне, в хозяйстве мясника, найдётся корм для щенули. Но, увидев совсем некрупных малышей, и узнав, что их до сих пор не подкармливали, глистов гоняли всего один раз, прививать не собираются, что живут они на бетоне, я решила немедленно забрать «своего». Выбрав из пяти крапчатых щенков самого плосколобого и самого крапчатого, посоветовала хозяину суки начать их, наконец-то, кормить. А чёрно-белому, наиболее похожему окрасом на отца, отрезать прибылые пальцы.

     Уши и хвосты у щенов были порезаны коряво (сельскому ветврачу не хватает практики обрезаний). И как бедолаге будут резать в месячном возрасте пальцы – я не задумывалась. О чём теперь сожалею.

      Серый Алтай рос быстро, оказался чистоплотным и крайне самостоятельным и независимым умнягой. Суку и ещё двух кобелей Виктор продал. Одна из них - белая Сабира - потом много лет исправно служила фермеру, отгоняя хищников от загона телят, возле которого стояла на блок-посту. Чёрно-белого кобелька, максимально похожего на Аяра, Виктор оставил себе. Кличку придумал заранее, т.к. давно мечтал о крупном и злобном кобеле. Но маленький Айбар оказался плохим едоком и независимым упрямцем. Хозяин злился, что щенок мало ест – значит, не вырастет таким большим, как хотелось бы. Воспитание маленького азиатика заключалось в паре попыток потаскать его по двору на поводке и в нескольких пинках, чтоб не лез под руки пьяному владельцу. Когда Витя звонил мне с рассказами о том, как «тягав його по двору на нашийныку», совесть покалывала: выкупить бы у него этого щенка: не сможет он его довести до ума. Но трезвый рассудок заглушал уколы совести: это ж азиат, выживет! Да и суку Витя  как-то вырастил, не угробил. Тем более, мне позванивает, консультируется. Обойдётся!

        Ох, сколько ж раз я себя впоследствии ругала за неспособность прислушаться к внутреннему голосу! Ну что сделано – того не вернёшь.

        К счастью, через неделю я ехала в то село со своим Аяром для участия в региональных соревнованиях по дрессировке собак. Нанимала микроавтобус «Газель», и, следовательно, появлялась возможность заскочить глянуть на щенка и забрать его в случае чего.

       Моя подруга Юлька, живущая с семьёй в другом селе, прослышав о больном щенке, сказала, что заберёт его. «Слишком интересные крови в нём. А нам лишний "азиат" не помешает. И не таких выхаживали. Только убедись, что у него не сломан позвоночник».

        В перерыве между жеребьёвкой и своим выходом я подъехала глянуть на Айбара. Ожидала увидеть нечто страшное. Но не настолько же!!!

      Среднего размера подлохмаченный чёрно-белый, сильно истощённый щен лежал на правом боку, судорожно вытянув все четыре ноги, как кочерёжки. Когда я вошла в вольер, малыш поднял голову и посмотрел на меня очень ясными, совсем не мутными, любопытными глазами. И тут же со стуком уронил голову на бетонный пол.

       Рядом с его мордочкой располагалась картонка с остатками пустой пшённой каши. Ел он, по-видимому, лёжа пластом, и собирал крошки каши с картонки, не поднимая головы. Как пил – не знаю. А вот ЧТО – знаю точно. Собственную мочу. Никто в деревне не будет держать мисочку с водой у морды безнадёжно больного щенка – никому это не нужно. Еды насыпать на картонку можно, а ждать, пока он, судорожно поднимая бессильную голову, сделает необходимое количество глотков – увольте.

      А вот лужи мочи могли подождать, пока он со скоростью улитки извернётся и доберётся до них. Потому-то в его вольере, несмотря на сырую погоду и месячное пребывание парализованной собаки, было сухо. Да и от кучек он умудрялся отползать, чтоб не лежать в нечистотах. Как??? Ведь у него был не просто паралич, а – спастический, с судорожно напряжёнными мышцами конечностей. Это ведомо только ему – маленькому страдальцу.

         Осмысленный взгляд нормального щенка и нежелание жить в дерьме наводили на мысль, что с головой у Айбара всё в порядке, что не всё потеряно. Я тщательно прощупала его позвоночник. Полуживой скелетик, а не щенок! Явных следов повреждения под пальцами не ощутила. Дальнейшее мог показать только рентген. Зубы – белые, крепкие, в смене согласно возрасту. Ноги – точно деревяшки, не сгибаются и не реагируют на щипки. Всё это очень загадочно, непонятно.

        Я смотрела на полудохлого "азиатика" и думала. Предстояло принять нелёгкое решение. Или навсегда избавить его от мучений – здесь и сейчас, чтоб не везли умирать в холодное осеннее поле. Или забрать в город – к квалифицированным специалистам, в заботу и тепло, вытащить с ледяного цементного пола – к жизни, полной беготни и щенячьих проказ. Но сумеет ли он восстановиться? Ведь не ясно, что за болезнь так его покорёжила. И никого нет рядом, кто бы подсказал, как правильно поступить. Только равнодушный Витя и его безучастная жена.

     Я вспомнила, что уже неоднократно предавала этого несчастного щенка. И, отчасти, по моей вине с ним такое случилось. И на свет он появился тоже из-за моей прихоти. В конце концов, он – сын Аяра, внук Амги, "наша" кровь. И предать его ещё раз я уже не смогла.

        - Заберу его в город. Усыпить никогда не поздно. Пошли грузиться!

     И когда решение было принято, на душе стало легко и покойно, настал конец мучительным колебаниям: всё будет хорошо!

      Виктор с женой помогли положить полутрупик на мешковину и погрузить в «Газель». В этом месте стоит сделать маленькую паузу и почтить добрым словом нашего водителя Олега. Он не спорил ни секунды, когда ему объяснили ситуацию и внесли грязное лохматое неподвижное «нечто» в салон его машины. Пока ехали до стадиона, «нечто» облегчилось и отползло от сделанной кучки. Пришлось мне убирать, но и тут Олег не издал ни звука протеста.

       Маленький Айбар покорно дождался окончания соревнований и уехал с нами в новую жизнь.

       (Дополнение от 2019 года. Всё тайное рано или поздно становится явным. Когда кобелю уже было 8 лет, у него на локте образовалась опухоль. И прежде чем её удалять, мы сделали УЗИ и рентген. И не только опухоли и локтя, но и всего, чего можно. И обнаружилась причина его детской трагедии. Застарелый перелом таза со смещением и последствия черепно-мозговой травмы (изменения на глазном дне, приведшие к слепоте). Значит, бывший хозяин Виктор избил этого несчастного щенка и не признался! Да так жестоко избил, что сломал ему таз! И чуть не расколол череп! Это что такого страшного должен был совершить трёхмесячный щенок, чтобы его так наказывать?!
       А опухоль оперировать не пришлось. Она рассосалась сама в считанные недели.)

2

      По приезду в Донецк мы первым делом отправились в круглосуточную ветклинику.  Не премину помянуть добрым словом моего друга – кинолога Вову, который ездил с нами на соревнования в качестве зрителя, но не принимал участия в моём тяжёлом выборе, потому что остался смотреть выступления других участников. И тоже ни слова не возразил, когда был вынужден ехать в одном салоне с вонючим полутрупом. И по приезду в город, когда все разъехались по домам спать, он остался в клинике – помочь со щенком.

    Айбара взвесили. Пятимесячный "азиат" потянул аж на… 15 кг!!! Сделали рентген позвоночника. К счастью, повреждений не обнаружили.
       Спустя 9 лет на плановом возрастном обследовании обнаружилась таки причина паралича! Ведь всё тайное рано или поздно станосится явным. У собаки обнаружился застарелый перелом таза со смещением и последствия черепно-мозговой травмы. Получается, Виктор жесточайшим образом избил щенка, даже не достигшего четырёхмесячного возраста! До перелома таза и ЧМТ! А так-то, конечно, "я нэ знаю, чому вин впав на ногы"...

      Но тогда в ветклинике не обнаружили этих проблем, потому что было невозможно положить Айбара на спину, да и не знали, где искать первопричину паралича. Поставить диагноз тоже не сумели. Прокапали 400 мл физраствора с глюкозой и витаминами. Пощипали пинцетом кожицу между пальцами на лапах, добившись едва заметного подтягивания напряжённой ноги – типа, «отдёргивания» в замедлении в 1000 раз. Назначили эссенциале внутривенно, пятидневный курс капельниц и отправили домой с катетером в вене.

     Молоденький дежурный ветврач недоумённо пожимал плечами: «Таких обычно усыпляют… Прогноз никто не сможет вам сказать. Даже если выживёт – нормальным он уже никогда не станет… Кому он нужен такой? Тут здоровых девать некуда»

      - Попробуем выжить, попробуем стать на ноги, - оптимистично заявила я, вызывая такси.

      Шофёр был несколько шокирован внешним видом «клиента», но без возражений поместил его в багажник.

      - Да я, - говорит, - знал, что  в ветклинику еду, но ТАКОГО увидеть не ожидал…

      Володя загрузил нас в такси и, наконец, отправился домой. А было, между прочим, уже около полуночи!

    Возле подъезда дожидалась мама, помогла вытянуть тело из багажника. При этом мы не удержали довольно-таки увесистого псинёнка (всё-таки – "азиат", даром, что тощий) и уронили на асфальт. Ударившись костлявой спиной о камни, щенок впервые за всё время вскрикнул – значит, болевая чувствительность есть. А то как-то подозрительно стоически он выдержал все манипуляции над собой!

         Увидав, ЧТО мы притащили, мой 15-летний сын Миша впал в истерику: "ЗАЧЕМ?! ЗАЧЕМ ОН ЗДЕСЬ???!"

       Под его причитания мы с мамой потащили вонючего Айбарку в ванную – отмывать от многонедельной грязи и нечистот. И тут надо сказать даже не слово, а изложить целую оду о маме – о её героическом отношении к прихотям собственных детей. Полностью не одобряя моё решение, она молча сцепила зубы и приехала помогать – купать и обустраивать практически дохлую и никому не нужную собаку. Наверно, мама понимала, что спасение живой души – хорошая прихоть, нужная, даже необходимая в воспитательных целях растущего внука.

       - Миша, твоя мама, являясь хозяйкой папы этого малыша, не может бросить погибать «своего» ребёнка. Мы должны быть в ответе за тех, кого пустили на свет. Нельзя их оставлять без внимания! Это – не по-человечески.

         Стараясь не замочить место с катетером, я в ...надцатый раз намыливала грязнющую густую шерсть. Всё, что осталось в этом щенке роскошного – это великолепная шкура. Ноги его не сгибались, и мы переворачивали его так и сяк, словно вырезанного из фанерки. Намокшая, облепившая скелетик шерсть перестала маскировать шокирующе плоский вид собачки. Ширина талии пятимесячного "азиатика" составляла… 5см!!!

          Наконец, омовение окончено. Щенок перенесен ко мне в спальню на памперсную пелёнку, растёрт полотенцами и оставлен в покое в тепле и чистоте – впервые за последние пару месяцев. Я очень радовалась переменам в его жизни и не подозревала тогда, насколько же долог будет его путь к выздоровлению. Казалось, что вот сейчас всё наладится, он просто сильно истощён и простужен холодным бетоном. Месяц-два – и щенок побежит. Обязательно и непременно!

3

       Ежедневно требовалось ставить больному капельницы – физраствор, глюкоза, витамины, эссенциале. Помимо прочего, препараты железа в уколах и общеукрепляющее – катозал. Обустроить капельницу и поставить помогал Влад, потому что поначалу мне трудно было научиться обращаться с катетером. Не помню уже, сколько ежедневных уколов я делала, но помню, что много. На бёдрах малыша ещё сохранились какие-то остатки мышц, но я всё равно всякий раз опасалась поцарапать ему иглой кость.

       Кушал он без особого аппетита, поначалу приходилось кормить с руки. Голову приподнять мог всего на несколько секунд, и потому глотал, уронив её на пол. Через некоторое время я начала ему руками поддерживать голову, и тогда он начал есть из миски, почти как нормальная собака.

        Интересно, что подошвы его лап были покрыты толстенным слоем кератизированной кожи - словно копыта. Потом я узнала, что этот гиперкератоз характерен в случае нарушения трофики нервной системы. И очень медленное, постепенное смягчение, рассасывание этих копыт служило мне индикатором, что процесс выздоровления всё-таки идёт. Сначала обретали нормальный вид подушечки на передних ногах, а последними, очень долго, практически все полгода, восстанавливались подушечки задних.

       В те дни в его судьбе приняло участие очень много людей – все мои друзья и знакомые проявляли сочувствие и старались хоть чем-нибудь помочь. Такая горячая поддержка придавала нам с собакевичем сил для борьбы с недугом.

      Но время шло. Положительная динамика была настолько малозаметна, что люди устали и постепенно всё меньше проявляли участия в его выздоровлении. Это и понятно – у всех своих забот полно. Остались мы в одиночестве бороться за светлое будущее.

       Со сменой жизненных условий и владельца решено было поменять и имя, чтоб ничто не напоминало о тяжёлом прошлом. Поскольку щенуля вёл барское существование – ничего не делал, а только спал, ел, пил в своё удовольствие, за ним убирали, о нём заботились, то в шутку я называла его Великим комбинатором, хорошо устроившимся в жизни. К тому же, в доме жил и мой кот Кис, что напоминало незабвенную надпись, оставленную Остапом Бендером на скале: «Киса и Ося здесь были». Посему само собой получилось, что к смешной усатой мордашке щенка приклеилось прозвище Ося, Оська.

         - И быть тебе Оськой, пока бегать не начнёшь! – назидательно делала внушения я маленькому «азиатику». – А тогда и получишь нормальное имя, полагающееся тебе по породной принадлежности.

     После курса витаминов и актовегина веты предлагали церебролизин и прозерин. А знакомый «человеческий» нейрохирург Александр Васильевич, взглянув на необычного пациента и его рентгеновские снимки, предположил опухоль в шейном отделе мозга. А потом оптимистично добавил, что, зная мою настырность, уверен: щенок обязательно выздоровеет. Только надо набраться терпения, ибо повреждения периферической нервной системы – полиневриты – восстанавливаются не раньше, чем через полгода. Если, конечно, это не опухоль, а что-то другое. И посоветовал, если денег не жалко, использовать курсами «Нуклео ЦМФ» - новейшее лекарство для восстановления разрушенных миелиновых оболочек нервных волокон.

      К лечению Оськи я подключила сотрудников кафедры фармакологии Донецкого медицинского университета им. Горького, где работала старшим лаборантом. Наибольшие интерес и участие проявил молодой аспирант кафедры, работающий по совместительству заведующим Донецким хосписом - Виталий Витальевич Фролков. Понятное дело, что ни причин повреждения нервной системы собаки, ни ясной схемы лечения тогда никто не знал. Всё предстояло делать впервые. Экспериментально.

        Полагаю, что этот спортивный интерес «встанет – не встанет» постоянно поддерживал меня в тонусе, особенно когда я приходила в отчаяние от бесперспективности своей затеи. Недели сменяли друг друга, деньги на содержание и лечение никому не нужной собаки, казалось бы, утекали в бездонную дыру, состояние щенка улучшалось такими неприметными темпами, что я нередко задумывалась о собственной безмозглости. Чего стоило усыпить его тогда, а ещё лучше – вообще не забирать из деревни? Ну и фиг с ним, собакой больше – собакой меньше… А теперь уже и привязанность возникла к нему, и вроде, динамика положительная… Как тут усыпить?

        И ещё немалым стимулом для продолжения борьбы за оськину жизнь послужили фото и видео с приютских сайтов. Глядя на четвероногих жертв автокатастроф или человеческой жестокости, которых всем миром собирали буквально по частям, на их дальнейшее выздоровление и более-менее счастливую жизнь не только в приютах, но и у новых владельцев, я проникалась мыслью, что состояние Оськи - ещё не самое страшное, что может случиться с собакой. Что бывают ужасы пострашнее. И у этих ужасов бывает счастливое завершение. У нас ещё всё хорошо!

      Под чутким руководством Виталия Фролкова я постоянно давала нейромидин и гидазепам. Сложность состояла в том, что, с одной стороны, закрепощённые и напряжённые мышцы надо было расслаблять, а с другой стороны – неработающие мышцы заставлять сокращаться в нужном режиме, а для этого их стимулировать. Экспериментальным путём подбирались дозировки лекарств, частота их применения и результаты взаимодействия. Дело осложнялось тем, что гидазепам продавался только по рецептам, и стоило немалых трудов уговорить аптекаршу отпускать препарат просто так, убедить, что не себе, наркоманке, а собаке покупаю его. И только удостоверившись, что я регулярно отстёгиваю немаленькую сумму на комплекс «нейромидин - нуклео ЦМФ – гидазепам», провизорша тоже прониклась оськиной судьбой и с интересом выспрашивала, как продвигаются события.

4

      Шло время. Выпал снег, и мы с Мишей поздними вечерами, когда пустели улицы и никто не мог нас увидеть, выволакивали Оську в сугробы. Сопротивление снега вызывало у него рефлекторную реакцию перебирания лапами. И хотя внешне работа ног была практически незаметна, я считала, что это очень полезное упражнение для восстановления иннервации мышечных волокон. Своего рода лечебная физкультура: мозг посылает сигналы по нервам к мышцам – сокращаться и расслабляться. А если это и не получается пока – ничего страшного, всё равно тренировка и для нервной, и для мышечной системы.

        Сын, конечно, сердился и недовольно бухтел, таская за ошейник потяжелевшее тело щенка, но выполнял мои просьбы. А я хваталась за длинную шерсть на крупе, тем самым придерживая Оськин корпус в вертикальном положении, не давая ему заваливаться вправо-влево. Прогулявшись минут 5-10 по двору, мы заодно и вытирали о снег лапы и живот собаки.

     Кстати, первый месяц приходилось Оську купать через день и сушить феном, потому что, хоть и лежал он на памперсных салфетках, но моча подтекала под живот и пропитывала шерсть, которую пришлось коротко остричь. Но уже через один-два месяца он научился отползать, и мыть его приходилось всё реже. Постепенно состояние его улучшалось, и стало возможным понять, когда он собрался облегчиться. Если в этот момент приподнять его за загривок и шерсть на крупе, повернув на животик, то он начинал отливать в нормальном положении собаки, практически не пачкая себя.

          К концу зимы Оська уже умел самостоятельно переворачиваться на грудь, активно работать локтями и шеей. Только задние ножки всё ещё оставались судорожно вытянутыми. Я ежедневно расчёсывала его, проводя таким образом массаж всего тела, и активно разминала конечности. Чувствительность возвращалась сверху вниз – от центра к периферии.

        Очень помогала в восстановлении Оськи моя дворняжка Шпилька. Как только он начал самостоятельно держать голову, она стала проявлять к нему интерес и заигрывать. Зачастую даже страшно было смотреть, как она тормошила его, грызла за морду, тягала за губы. Но эти жёсткие игры лишь стимулировали больного к активному противодействию и сопротивлению. Он научился хватать Шпилю, отнимать у неё мячик и резинового ёжика, давить этого ёжика зубами, извлекая из него звуки.

         А как я обрадовалась, когда впервые услышала, что звук издал сам Ося! Для улучшения аппетита и повышения пищевой активности я ставила Шпилькину миску возле Оськиной, и чавканье подруги очень стимулировало «азиатёныша». А однажды я принесла всего одну миску и стала кормить только Шпилю. Раздосадованный несправедливостью Оська… гавкнул! То ли писк, то ли «гав», с огромным напряжением всего тела – но ведь смог. Ежедневные тренировки привели к тому, что Ося научился лаять – высоким, напряжённым голосом.

      А если мне на пансион приводили неагрессивную собаку – я обязательно заводила её в оськину комнату. Возмущённый щен начинал издавать утробный требовательный низкий лай и всем телом тянулся навстречу. Похоже, он собирался драться. Надев на него намордник, я как-то раз проверила свои подозрения. Вот паршивец: действительно, лезет в драку. Ну что ж, будем и дальше его тренировать на чужих собаках, не вступая с ними в прямой контакт. Пусть стремится к ним навстречу и напрягается.

      К весне Оська перестал утомлять меня уборками. Потому что начал оправляться в определённое место и в определённое время. Утром, в обед и вечером я вытаскивала его за загривок в коридор и придерживала там за шкуру, а он приподнимался на запястья и колени и пускал лужу. Потом я его оттаскивала от лужи в сторонку и, пока специальной шваброй вымакивала мочу и мыла пол, он свершал свои «большие» дела. А для возвращения в свою комнату в моей помощи уже не нуждался, поскольку начал активно ползать. Перебирая негнущимися задними ногами, он приподнимался на них и, опираясь на запястья, быстро-быстро летел по инерции вперёд, через порог – и в комнату.

       Я видела, что скользкий линолеум на полу очень мешает ему. Если б поверхность была шершавой – он бы смог уверенней на неё опираться и быстрее бы стал на ноги. Нужна была земля. Но за окном стоял холодный и мокрый март. Пока ещё обойдёмся без земли.

       Зато обнаружилась ещё одна «бяка», спровоцированная линолеумом: постоянно подогнутые в запястных суставах передние ноги не могли больше разогнуться! Развилась контрактура мышц и связок! Произошло это очень быстро, стоило лишь на неделю перестать делать массаж. Как распрямить скрюченные ноги, я не имела понятия. Снова – массаж?

       В апреле потеплело, и на Пасху появилась возможность вывезти Оську на неделю на природу, на землю. Я прихватила бокс, чтоб отправлять малого туда на ночь, соломы и вызвала Олега с его «Газелью». Поселились мы в гостях у Влада и Аяра.

       Впервые после четырёхмесячного перерыва попав на природу, Осик с радостным возбуждением принялся обнюхивать всё вокруг и ползать. Предстояло познакомить его с папашей Аяром, ибо в моё отсутствие им надо было жить вместе, а стало быть, подружиться или хотя бы притерпеться.

       Надев на всякий случай на Яра намордник, я подвела его обнюхать Оську, приговаривая:

       - Это НАШ Оська. МАЛЕНЬКИЙ. Нельзя его трогать.

       Ярик – очень умный и воспитанный пёс. Он с любопытством доброжелательно сунул нос к распростёртому на пузе Осе. И тут инвалид… встал на ноги!!! Полностью – на задние и на запястья передних. Покачиваясь на непослушных конечностях, гадёныш угрожающе зарычал и ринулся в бой! Естественно, что равновесие он тут же потерял, да и Аяр не стал терпеть такую наглость и ударил его намордником. Оська упал, но не сдался. Продолжая рычать, он силился снова встать на ноги и продолжить разборки. Вот это характер!

      Аяр с презрением понаблюдал за ним и отвернулся. За соперника это ничтожество он не считал. Если «маме» так хочется, чтоб сие одаробло обитало во дворе – пускай обитает. Взрослый, сильный, уверенный в себе кобель скромно отошёл в сторону и больше в эту часть двора даже не заглядывал. Всю неделю.

       Но я на всякий случай решила поселить Оську в огороде, куда Ярику путь был заказан. Урожай ещё не посажен, щенок практически не ходит, и потому не повредит здесь ничего. А Яр всё вытаптывал, рыл норы, устраивал лежанки, и потому допускался в огород лишь в осенне-зимнее время.

         Как только я покинула Окса в самом дальнем углу огорода и скрылась из глаз, инвалид снова с усилием поднялся на ноги и… побежал! Земля не скользила, как линолеум, задние несгибающиеся ноги стремительно мелькали, а передние, на неразгибающихся запястьях, за ними не успевали. Щен не удержал равновесия и ткнулся носом в землю. Но с завидным упорством снова встал и опять побежал, если можно назвать бегом его странные телодвижения.

       Видя, что щенок оживает, я припомнила, что обещала ему более приличное имя, и принялась искать нечто, созвучное с Осей, но чтоб красиво, со значением, и по-тюркски. И нашла красивую кличку – Окс. В древности так называлась среднеазиатская река Амударья. Оська завоевал право стать Оксом.

         Теперь я ежедневно выволакивала его в огород, оставляла там одного, и он тренировался бегать, потому что не хотел оставаться один. На ночь запирала его в бокс, а по утрам он сам оттуда выползал, справлял свои «дела» на улице и до самого вечера «гулял» - валялся на солнышке.

         Обстоятельства вынудили через неделю снова вернуться в квартиру. Но было уже ясно – необходим свой двор, улица. Без природы щенок навсегда останется ползающим инвалидом. Отдать его кому-то в таком состоянии оказалось невозможным, поскольку те, кто обещал его взять даже парализованным, по разным причинам сейчас отказались от него. Осталось дожидаться тепла, чтобы вывезти его к нам на дачу.

        В конце апреля Шпилька «потекла», и тем самым дала новый толчок оськиному выздоровлению. В буквальном смысле слова она вешалась ему на голову, возбуждая и дразня самый мощный из природных инстинктов. И полупарализованный кобель рефлекторно сокращал мышцы, активно работая поясницей, и делал несметное количество попыток встать и залезть на подружку. И чем больше мышцы и нервы работали – тем скорее они восстанавливались. Никакие массажи и игрушки по эффективности воздействия не могли сравниться с маленькой рыжей сучонкой.

         Тем временем ещё один вет высказал предположение, что нервную систему щенку могло повредить отравление солями тяжёлых металлов, и посоветовал провести ему курс тиосульфата натрия, а заодно - мидокалма. Лечение по времени совпало с переселением на дачу, где наступил очередной этап Оськиной жизни.

5

      Понадобился всего лишь месяц свежего воздуха, колодезной чистой воды, настоящего коровьего молока вволю, молодой майской травы, чёрной украинской земли – и Оська встал на все четыре лапы! Но сколько же он при этом падал! И всё равно упрямо поднимался, спотыкался, бился о землю и снова вставал... Его упорству можно было только позавидовать.

         Уже не падали в обморок соседи, когда он с лаем выходил им навстречу из кустов, колченого опираясь на запястья – потому что чудесным образом ноги распрямились! Уже не надо было убирать за ним кучки-лужи, потому что делал свои «дела» он самостоятельно - покачиваясь, уходил в заросли малины. И даже вскоре пришлось держать его в саду на привязи, так как с неогороженной территории он повадился уходить на разборки с деревенскими собаками, а также начал активно охранять усадьбу от соседей.

         Да, он ещё мог упасть, и движения его были плохо координированы и корявы, и спина горбилась, и хвост не вилял, и кости таза не закрывались мышцами, и голову приходилось поднимать с напряжением. Но Окс – бегал. БЕГАЛ! Играл со Шпилькой в мячик, в догонялки.

      Теперь мама стала выводить его в поля утром и вечером, как нормальную собаку, постепенно увеличивая длительность прогулок и пройденное расстояние. Бросала ему палочку, мячик, и щенок с удовольствием бегал за ними. Исполнилось ему одиннадцать месяцев. Шесть из них бедолага пролежал в параличе. Но болезнь практически не повлияла на его жажду жизни, любопытство, темперамент и упрямый «азиатский» характер.

      За лето укрепился и натренировался не только Оська. Регулярные пробежки в полях положительно сказались и на мамином здоровье – она похудела, помолодела и похорошела. Вот так Оксик стал воздавать нам за заботу и любовь – ведь никто и предположить не мог, что 60-летняя женщина займётся оздоровительными пробежками в полях. И, конечно, кроме физического эффекта, огромную роль играл и психологический. Благодарность в хулиганских глубокопосаженных оськиных глазках, его неуёмная энергия, ласковость, мягкие лохмы на шее, за которые так приятно его потрепать… Полугодовые мучения не напрасны. Собачий ребёнок жив и радуется жизни. И ладно, что задние ножки у него «иксом». На свете масса собак с такими ножками – и ничего, бегают.

    Уезжая на соревнования по бадминтону, привезла в село и оськину бабушку Амгу. Дома она демонстративно игнорировала инвалида, как и Аяр. Но теперь инвалид бегал, лез, куда не просят, и пытался предъявлять какие-то претензии. И даже однажды посмел полезть в драку за косточку. Амга, даром что девятилетняя старушка, мигом поставила нахала на место. Теперь он её уважал и всячески копировал её поведение.

       На прогулках не отходил от неё, а во дворе на пару с ней вообще мнил себя хозяином деревни. С каждым днём Оксик становился всё крепче, увереннее и смелее.

6

        Пришла пора возвращаться в город. Как-то поведёт себя молодой «азиат» в городском шуме и суете сует? Ведь он, по сути, и не знает городской жизни. Что он видел за свои 16 месяцев? Вольер в глухом пгт Межевая, автомобиль, ветлечебница, квартира, автомобиль, огороженный двор на окраине Донецка, снова квартира, автомобиль,  двор в вымирающем селе, поля, поля…

      У Окса оказалась потрясающая нервная система. Потому что на улицы города с его толпами людей, сворами бездомных собак, массой рычащих авто, грохочущих трамваев, сверкающих витрин он вышел, как в свои поля – нагло, уверенно, с активным любопытством. В течение недели привык к лифтам, за пару поездок – к трамваям и наморднику. Людей не боялся, но не атаковал, хотя на некоторых мог и швырнуться. Кошек игнорировал.

        Но вот собаки… О, это отдельная тема! Собаки вызывали в нём живейший интерес, и он безумно рвался к ним в стремлении укусить, поймать, потрепать. А поскольку окреп уже прилично, то просто отрывал нам руки. Рывки поводком только возбуждали его ещё сильнее, подстёгивали на драку. И лишь успокаивающий голос постепенно приводил в чувство. "Тише...Тише...Нет... Пойдём!" - и он "остывал", и начинал слышать хозяина, и спокойно бежал вперёд, оставив собаку в покое.

         Впрочем, если собака не была агрессивна, то стоило переждать в её присутствии его злобную «пятиминутку», и потом он становился способным на нормальное собачье знакомство и даже игры. Когда Оська накручивал в компании какой-нибудь жучки сумасшедшие круги, сердце моё радовалось за него. И всё-таки он выжил! И даже веселая беготня ему теперь доступна.

       Шли месяцы. Ося продолжал восстанавливаться. Научился слегка вилять хвостом, потягиваться. С каждым месяцем улучшалась его координация, укреплялись мышцы, и, наконец, настал день, когда на одной из прогулок меня спросили, не хочу ли я повязать своим кобелём их "азиатку"...

       Конечно, если я этого и хотела, то прекрасно понимала, что ЭТО не случится НИКОГДА: к сожалению, один семенник у Оськи так и не вышел (из-за спастики его бёдра во время лежания были так плотно сжаты, что чисто механически препятствовали семенникам пройти сквозь паховый канал). Один семенник опустился, когда Окс начал ходить - в 11 мес. А второй так и остался внутри... Да и вообще - кроме Оськи, есть немало других достойных кобелей.

         Но такой характер, такая выносливость, такая жажда жизни "всем смертям назло" - достойны восхищения, уважения и продолжения в потомках. Увы...

        А когда Оксу исполнилось два с лишним года, обстоятельства вынудили нас пройти пятичасовой небольшой поход километров на 20. "Инвалид" не просто прошёл их - пробежал внатяжку, всё кругом вынюхивая, охотясь на фазанов и охраняя сопровождавших нас двух сук-"немок". После чего мы попробовали поставить кобеля на след, и у него очень хорошо получилось.

        Единственная закавыка осталась за Оськой - отпущенный на волю с поводка, он удаляется бодрым галопом, смешно разбрасывая ноги, и вернуть его внимание к себе удаётся не скоро. Пока не набегается - не подойдёт, изображая глухого. Эдакий весь в себе, "на своей волне". Но зато собак, кошек и людей при этом не трогает, очень любопытен, всюду суёт свой нос и - хитрюга! - отлично держит проводника в поле зрения.

       Ну и ещё беда: годам к четырём Ося стал терять зрение, а к восьми практически полностью ослеп. Сказались последствия черепно-мозговой травмы. Но поскольку в городе он гуляет исключительно на поводке, то почти полная потеря зрения никак не мешает ему ориентироваться в пространстве, и даже реагировать на "врагов", приносящих струю своего запаха. Осик - боец, стоик и невероятно обаятельный парень.

         Вот и вся история борьбы за жизнь обыкновенного пёсика, среднеазиатского кобеля Окса, который является для меня образцом чудесного возвращения из полной отчаяния безнадёги к счастливой, полной беготни и игр, жизни. И если когда-нибудь Судьба меня "прищемляет" - я вспоминаю Оську, и верю: ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО! Надо только очень этого хотеть. Чего и всем желаю.

Таким Окс был в год

А таким стал в 8 лет

О том, как Ося учится, маленькие видеоролики: "Ося. Первый след". и "Оська. Начальные занятия".

Новое видео "Оська-2012".
"Окс кусается"
"Оська на даче-2013"
"Проверка на вшивость: тестирование характера"