МОИ ЛОШАДИ

Дневник тренировок

Часть 5. Ретро

Предыдущие части:
1. Пролог
2. Учусь ездить верхом
3. Между учебной и спортивной
4. Спортивная группа

(Красным в скобках выделены комментарии с позиции дней сегодняшних.
При клике на выделенные клички можно по ссылке узнать родословную лошади.
Повесть о Ретро была написана в 1987 г и издана в 1990-м г. самиздатом с иллюстрациями автора в количестве 3 экземпляра под названием "Сто дней рядом с Ретро". Прошу не судить строго, ибо автору на момент написания было 15 лет.)

Предисловие


       Ретро – рыжий жеребец 1984 г.р. Полукровка (англо-будённовец), от будённовского жеребца и чистокровной верховой кобылы. (Как выяснилось, благодаря интернету, не полукровка, а "четвертькровка". Мать Ретро - полукровная Рампа - является дочерью чистокровного Рубина и внучкой знаменитого производителя СССР чкв Бимса). Точнее, не жеребец, а жеребёнок, потому что я с ним общалась, когда ему было всего два года, а по принятым в коневодстве меркам и того меньше, т.к. лошадь считается годовалой лишь в декабре следующего после рождения года.

       Родившись весной 84, Ретро считался годовичком до декабря 85 г. С декабря 86-го он считался двухлетним, а впервые его поседлала я в октябре.

       К нам на базу он прибыл летом 86 года вместе с другими лошадьми на время, пока в макеевской конюшне шёл ремонт. Ретро, конечно, был к тому времени заезжен. Ездила на нём Лена Басова по кличке Великовозрастная (т.к. пришла в конный спорт в возрасте старше 12 лет). Ретро был ужасно разбалован и наплевательски относился к своему всаднику. Он не то что сбора не знал (было бы странно, если бы знал сбор в столь юном возрасте!), но даже в галоп не умел подниматься иначе, как с хлыста. Он полностью игнорировал шенкель, только хлыст мог разбудить его, и то ненадолго. Ему позволялось ни с того, ни с сего сбрасывать всадника, и при этом он смирно стоял рядом с невинным видом и терпеливо ждал, пока Лена поднимется на ноги, выплёвывая песок и проклиная всё и всех, за исключением милого Ретро.

       Инертный до крайности, жеребёнок не реагировал на машины и мотоциклы, тракторы и велосипедистов, детей и собак, воробьёв и гонимых по земле газет – всего того, от чего другие молодые лошади приходят в неописуемый ужас. С одной стороны, это хорошо: какой интерес носиться на лошади, которая всего боится, от всего норовит шарахнуться? Но с другой стороны, это плохо: с безразличной инертной лошадью очень трудно работать. У Ретро не было желания двигаться – ценнейшего качества любой лошади.

       Экстерьером он мог бы похвалиться, если б не огромное брюхо, портившее всю красоту. К счастью, через пару месяцев нормального тренинга он от этого мешка избавился. Был Ретро высоконог и плоскогруд: рост в холке 160 см при ширине груди всего 30 см. (Ни фига себе лошадка – в два года уже 160! А что плоский – так возраст ещё детский). Но в расцвете лет он обещал стать живой машиной и настоящим красавцем – могучим и рослым конём. Как положено его происхождению.

       Масть его была тоже красива: тёмно-рыжая, к лету наверняка приобрела бы присущий «будёшкам» золотистый оттенок, став цвета червонного золота, медно-золотой. Передние ноги до середины пястей и задние до скакательных суставов – в белых «гольфиках», а также – белая «звезда» во лбу, переходящая в широкую проточину, охватывающую с левой стороны ноздрю и обе губы. Меж белых ноздрей – два тельных пятна. Грива и хвост пока ещё жеребячьи – куцые, особенно хвост-метёлка.

       Голова – типичной для «будёх» формы: клиновидная (аккуратная узкая мордаха и широкие ганаши). Шея – очень длинная, красивого высокого выхода.

       Была и проблемка со здоровьем: бельмо на правом глазу почти на весь зрачок. Я так и не смогла понять, видел он правым глазом, или нет.

       Так что если б не инертность и толстое брюхо, Ретро был бы очень привлекательной лошадью. А в таком виде его наши спортсмены просто не воспринимали всерьёз, как нормальную, породистую лошадь, и потешались над ним. Всё было поводом для ехидных шуток – живот-бочонок, белые «гольфики», куцый хвост и даже плохо видящий правый глаз с бельмом. Но особенным предметом для насмешек являлось нежелание Ретро не то что «играть», свечить, козлить, а даже просто сдвигаться с места без удара хлыстом. На сонной трусящей рысце он еле переставлял ноги и постоянно цеплял копытами песок. А потому был в глазах ребят не лошадью, а телёнком, ишаком, скамейкой, маштаком – и так далее. Мало ли обидных прозвищ есть у конников для плохих лошадей?

       (То неопытные конники, не доросшие до настоящих знаний о лошади, но мнящие себя «спецами», могли так рассуждать. Уверена, что Ретро не попал бы в спортивную школу, будь он неперспективным. Настоящие мастера видят классных коней даже в таких ишаках. Просто надо уметь видеть, уметь воспитывать и выращивать чемпионов из таких вот недорослей).

       Но тесно пообщавшись с этой лошадью, я поняла, что ребята были неправы. Ретро - Личность, со своим непростым характером, со своими привычками и слабостями. Просто конь был ещё слишком молод, не созрел ни физически, ни психически. Он находился в стадии формирования.

       А что касается лансад, «козлов» и свечей, то вскорости мне довелось убедиться, что Ретро прекрасно умеет этим пользоваться, и владеет искусством избавления от всадника преотлично. Хорошо хоть, он не перекидывался на спину и не падал, как делают иные особо трудные лошади.

       Работа с молодой лошадью – дело сложное, кропотливое, требует глубоких знаний и опыта. (Которых у меня, четырнадцатилетней, на тот момент не было и быть не могло. Единственное, чего хватало с лихвой – стремления подружиться с конём и большая, всепоглощающая любовь к нему).

       Нам с жеребёнком было дано всего 4 месяца для общения. Но за это время произошло так много интересного, я приобрела такой неоценимый опыт, что решила написать об этом небольшом периоде моей конной жизни небольшую повесть, которую так и назвала – «Сто дней рядом с Ретро». Это память о навсегда ушедших днях, о людях, с которыми пришлось тренироваться, и, конечно, о лошадях – самых удивительных существах на Земле.

       Впервые седлаю Ретро. И ещё не знаю, что в будущем это моя лошадь. Помню, как раздражало меня, что в деннике во время седловки никак не удавалось оторвать его от сена. Можно подумать, что он три дня не ел.

       Андрей Ланкин, уже ездивший на Ретро, предупредил, что жеребчик очень мастерски вышибает из седла. Но я к тому времени ездила на таких «подарочках», как Поборник, Напарник, Ритм… И потому не придала значения словам Андрея. А напрасно.

       На поле Ретро был ишак ишаком. Еле-еле переставлял ноги. Я лупила его хлыстом каждую минуту. И вдруг совершенно неожиданно слабенький сонный «телёнок» бьёт страшной силы «козёл». (Небось, насточертело бедолаге получать палкой по заду). Я мгновенно скатываюсь на землю. Конь терпеливо стоит рядом и никуда не убегает. Ему лень даже это!

       Забравшись в седло, взялась за Ретро всерьёз, и ему таки пришлось «проснуться». Он даже почти не отставал от впереди бегущей лошади.

       Отработав первую лошадь, остановилась с Анькой Кузьминой в конюшне поболтать. На её вопрос, кого хочу седлать вторым, ответила, что Ретро. А за углом стоял Виктор Фёдорович и наверняка всё слышал. Потому что когда спросила у него, кого седлать, получила Ретро.

       На этот раз я была начеку и всеми средствами посыла раскачивала коника на бег. Тренировка прошла без происшествий.

       Седлаю Ретро первым, в смену со взрослыми лошадьми. Ездили по полной нагрузке и без стремян. Учила коня заходить в углы, т.к. вследствие вечного отставания он был приучен «срезать» их.

       С этого дня я уже не могла забыть «будённовца». Во-первых, он оказался невероятно мягок на бегу, что весьма ценно при езде учебной рысью. Во-вторых, удивила его понятливость. Всего за одну тренировку он понял, чего я от него хочу. Если под моими настойчивыми требованиями он не заходил в угол, то получал удар хлыстом по внутреннему плечу. В следующий угол он уже входил не по такой дуге и получал поощрение голосом и оглаживанием. С каждым разом, на каждом из углов, он всё лучше, старательнее и аккуратнее приближался к повороту, и работать с таким отзывчивым конём было большим удовольствием.

       Начали поговаривать, что за нами будут закреплять постоянных лошадей. Я хотела получить Лаураса или Ретро.

       Неделю, с 12 по 17 октября, я седлала самых разных лошадей. А сегодня оглашают список закреплённых за нами персональных коней. Фёдорыч хитро посмотрел на меня и сообщил, что за мной – Ретро! Прыгая по конюшне от счастья, несусь по какому-то вопросу в «аптеку» - кабинет Павла Васильевича. И там неожиданно узнаю, что Ретро закреплён за Анькой Кузьминой. Как так? Может, Павел Васильевич ошибся? Прошу разрешения заглянуть в список. И точно, против Анькиной фамилии написано «Ретро», а против моей – Хулга. Да, ошибка. Но не Ткаченко, а Свидерского.

       Загрустив, потащилась к своей кобыле. Утешая себя по пути, что Хулга – чистокровная, уже выезженная, не раз бежавшая троеборье лошадь, а Ретро – ленивый ишачок с неизвестным будущим.

       Хулга, взнузданная анькиной уздечкой, понурив голову стоит на асфальтированном пятачке между конюшнями. Анька чистила её. Услышав, что Хулга – моя, она шустро скидывает с неё уздечку и уносится к Ретро. А я остаюсь, ошарашенная столь бурной её реакцией, рядом с совершенно «голой» чистокровной лошадью, которая если сейчас стартанёт, то я ничем не смогу её удержать…

       Прошли выходные – суббота и воскресенье. Два дня моих мучений с очень тряской на рыси Хулгой. Кобыла была запущена до крайности. Я потратила за эти два дня много сил и времени, чтобы привести её в порядок. Гоняла мальчишек, вздумавших покататься на ней прямо в деннике. Расчищала разросшиеся копыта. Расчёсывала длинную запутанную гриву. Старательно чистила и кормила сахаром. Скорее, это была ещё не любовь к лошади, а жалость. Ведь никому Хулга не нравилась, и никто не хотел с ней заниматься. Хотя это, конечно, странно. Ведь ездил её сам Вова Палагута, прыгал на ней…

       И вот сегодня, пока я возилась с Хулгой, Виктор Фёдорович собрал всех и огласил окончательный список закреплённых лошадей. Мне никто об этом не сказал, и только в раздевалке я узнала, что всё-таки Ретро закрепили за мной. А Хулга досталсь Аньке.

       Вспомнились печальные глаза рыжей Хулги. Вспомнила, как беспечна и временами бестолкова Анька, которая ещё и младше меня на год. Вспомнился замухрыжный вид Ретро. Я раздваивалась. И жалко было отдавать Аньке Хулку, к которой я успела привязаться за эти два дня. И радовалась, что всё же молодой Ретро – за мной.

       В тот день мы с папой ездили проведать в больнице Анатолия Леонидовича. Поделилась с ним своими сомнениями. Но он сказал, что Ретро – это прекрасно:

       - Понимаешь, Хулга – больная и неперспективная лошадь, хоть и чистокровка. Ни разу на ней троеборье не ехали целиком, постоянно у неё «летят» ноги. А Ретро – ещё глина. Ты можешь вылепить из него ту лошадь, о какой мечтаешь. Он прыгуч и понятлив. А что плоский и брюхастый – так перерастёт! Самое ценное его качество, его преимущество перед Хулгой – молодость. У него всё впереди, как и у тебя. Так что не расстраивайся, а радуйся. Ведь не каждому всаднику можно доверить воспитание молодой лошади.

       Слова эти, конечно, возымели своё действие. Но я не думала, что за два дня успею так привязаться к Хулге. Потому к Ретро несколько дней была не достаточно внимательна при езде. Началась серия ежедневных падений.

       Ретро стоял два дня: понедельник (выходной на конюшне) и вторник (у меня в школе учебно-производительный труд). Бегал бодренько. Внезапно беспричинно мощно взбрыкнул – и я свалилась на землю, успев придержать повод.

       Влезаю в седло. Гадкий жеребёнок, который всегда при этом спокойно стоял, сейчас снова отбил задом воздух и, «козланув», отпрыгнул в сторону. Я, в это мгновение находившаяся в процессе переноса ноги через его спину, опять упала и выпустила повод из рук. Ещё неуверенно, неспеша, Ретро потрусил к выходу с поля, где я его и поймала.

       После этого он ещё пару раз пытался избавиться от меня в том же самом месте, но уже безуспешно. Потому что я была начеку. Кстати, как впоследствии выяснилось, он всегда запоминал место, в котором вышиб всадника, и не упускал случая повторить попытку именно в этом месте. Однако это не исключало попыток и в других местах попробовать.

       Едем большой сменой. Ретро слегка отстаёт, но пока терпимо. Вдоль соседнего забора едет машина. Всех лошадей из смены словно ветром разметало. Лишь одиноко рысит Ретро, не последовав примеру собратьев.

       Собрались в смену. Вдруг где-то что-то грохнуло. Лошади в смене – ноль внимания. А Ретро, даже не шевельнув ухом, шарахает со страшной силой задом, и я выкатываюсь ему под копыта. Оказалось, что это тоже одна из его особенностей – никак не предупреждать о намерениях. Обычно если лошадь задумала хулиганскую выходку, она по-любому подготавливается – подбирается как-то, напрягается, закладывает уши, или же, наоборот – настораживается. А я, замечая её приготовления, крепче садилась в седло.

       А Ретро бежал, как телёнок, развесив уши. Ничуть не напрягался, не готовился, не шевелил даже ухом. Невозможно было предугадать, когда он двинет задом. А бил он, надо признать, искусно – очень резко и мощно. Недаром спортсмены говорили, что у него сильные задние ноги.

       Итак, лежу меж передних ног моего коня. Что характерно – я чрезвычайно редко падала с лошадей плашмя. Как правило, соскальзывала на ноги. А с Ретро почти всегда – на бок, на спину.
       Пытаюсь вылезти из-под коня. А он сгибает в запястье ногу и пытается опереться о мою спину! В ярости выстреливаю из-под него и мгновенно влезаю в седло. Как ни странно, по поводу этой картины меня должен был осыпать град ехидных шуточек от спортсменов, но как-то ребята в большинстве своём промолчали. Наверное, испугались, что я реально попала под коня.

       Зато наши с Ретро взаимоотношения вне езды были очень приятны. Я угощала его яблоками и до тренировки, и после. И каждые два дня отбивала ему денник, чтоб любимый «мальчик» жил в чистоте.

       Когда выходила из конюшни с Ретро в поводу, Виктор Фёдорович почему-то меня очень поторапливал. Выехав на конкурное поле, заметила, что все наши конники, даже очень опытные, построились в смену и двигаются в каком-то определённом направлении.

       - Куда это все? А мне тоже?

       Андрей Лукьянов заметил, что я пристраиваюсь в смену и запротестовал:

       - Ты упадёшь. Куда суёшься? Мы В ПОЛЕ едем.

      «Ехать В ПОЛЕ» - это значит выехать с осточертевшего конкурного плаца, отправиться за пределы базы, в открытое поле, в луга и лес.

       Мне стало обидно. Лукьянов спросил у Виктора Фёдоровича – ехать мне или нет. Тот махнул рукой, мол, пускай едет. Но всех громко предупредил, что одно падение в поле считается за два в манеже.

       Я пристроилась в хвосте смены, однако Валера Алексеенко набросился на меня на пару с Лукьяном:

       - Вот ты упадёшь, а кто твою лошадь будет ловить? Становись в середину.

     (Логично. В голове и хвосте смены должны ехать опытные и надёжные всадники. Головной задаёт направление и темп, а замыкающий – контролирует группу. Но откуда я могла тогда это знать, если ни разу в серьёзную проездку не попадала, а смена на учебном поле формировалась по принципу абы лошади не дрались. Разве что головным ставили тренеры самого опытного, задававшего скорость всей группе).

       Выехали с базы. Двинули вдоль откормочной конюшни. Прошли по пахоте. «Только б не навернуться!» - думала я и туже сжимала ногами рыжие бока, а пальцами – повод и свежий кленовый прут, часто заменяющий конникам хлыст.

       Вёл смену Виктор Фёдорович на Серпе. Поехали рысью по лугу. Высокая, местами скошенная, трава, высушенная солнцем до белизны, щекотала нашим лошадям ноги и животы. На этом лугу мы размяли коней, рыся по большому кругу. Неожиданно заупрямилась Заноза. Фёдорыч поставил нас на малый круг шагать, а сам поехал помочь справиться с кобылой.

       Внезапно взбесился Шиллинг. Начал свечить Пир. Валера, сидевший на нём, принялся сплеча лупить его хлыстом, чтоб продвинуть вперёд. Я вцепилась в своего Ретро, опасаясь, что и он последует дурному примеру старших товарищей. Однако конь оставался спокойным и флегматичным.

       Из дачного домика вышла какая-то женщина и стала укорять Валеру за жестокое отношение к животному. Конечно, жалко бить, но как иначе отучить лошадь от опасной привычки?

       Вернулся Фёдорыч. Мы порысили в лесопосадку. Мой жеребёнок бежал очень резво, хлыстом я совсем не пользовалась. Видимо, влияла необычность ситуации. Углубившись в заросли, перевели лошадей в шаг. Я ехала по лесу на лошади! На своей лошади! Какое это счастье! Как же я была благодарна Ретро, что он везёт меня по просторам, вдали от всех этих надоевших заборов, стен, перегородок!..
       (Скакать на лошади по полям и лесам было самой заветной моей детской мечтой, взращённой художественными фильмами и книгами. Конечно, я была счастлива ездить верхом и в манеже, и на плацу, но воля вольная и  скорость коня на просторах - вот чего я искала в троеборье. Поэтому выезд на природу на Ретро стал сбывшейся мечтой. Потом жизнь дарила мне довольно много незабываемых верховых прогулок по полям и весям, но это уже совсем другая история. Рассказы о них - в продолжении Дневника тренировок "Мои лошади").

       Вдалеке показался просвет. Рысью выезжаем из леска. Картина перед глазами такова: справа – стена лесопосадки, слева – железнодорожное полотно. Между этими естественными границами находится огромный, длинный земляной вал, насыпь. Изрезанная поперечными тропинками, неровная, холмистая, тянущаяся вдоль рельсов до самого горизонта.

       Рысью въезжаем на вал. И пошли серпантином: вверх – на вал, вниз – к рельсам, вверх – на вал, вниз – к лесу, вверх – на вал, вниз – к рельсам… К лесу, к рельсам, к лесу, к рельсам, вниз, вверх, вниз, вверх…

       Вначале Ретро, вскочив на вал, боялся спускаться. Вся смена нас подбадривала. Немудрено, что жеребёнок испугался – впервые такое видит, да ещё всадник малоопытный. А от всадника многое зависит. Вон, под Наташкой Охмуш - Гибрид, ровесник Ретро. А, повинуясь опытной руке и ноге, идёт так, точно всю жизнь только и скакал по оврагам.

       Но мы с Ретро тоже справились. Жеребёнок освоился и охотно, на галопе, вскакивал на кручу и мчался вниз с головокружительной скоростью.

       Потом смена поднялась на гребень вала. Лошади пошли галопом. Во многих местах вал пересекала тропинка на уровне земли. Из-за этих тропинок вал прерывался, образуя обрывы высотой около метра, а может, и выше. В этих метах кони спрыгивали с вала на тропку, и, не сделав даже темпа, тут же вспрыгивали дальше на вал. Я вся сосредоточилась на посадке. Сильно выбивало из седла – я не всегда нормально попадала в темп, повод временами провисал, конь мог в любой момент шарахнуть задом – так он был возбуждён скачкой с препятствиями.

        Я чувствовала, с какой силищей Ретро толкался. Мне всегда казалось, что он ленив и слаб. Но сейчас, при столь высокой нагрузке, он хоть и покрылся пеной, но упорно лез на хвост впереди скачущей лошади.

       Наконец, шагом. Можно немного передохнуть. Спускаемся с вала на тропинку и двигаемся вдоль железной дороги.

       Но это ещё не конец напряжению. Я не расслаблялась, хоть и чувствовала, что жеребёнок устал. Слышу сигнал тревоги по смене. Подхватываем лошадей в повода, берём в шенкеля: со свистом и грохотом на нас несётся поезд! В последний миг вспомнился Есенин:

«Видели ли вы, как бежит по степям,

В туманах озёрных кроясь,
Железной ноздрёй храпя,
На лапах чугунных поезд?
А за ним по большой траве,

Как на празднике отчаянных гонок,

Тонкие ноги закидывая к голове,
Скачет красногривый жеребё...»

        Звуковая волна сметает не только строчки из моей головы, но и лошадей, находившихся буквально в трёх метрах от с грохотом мелькающей горы железа. Начались давка и паника. Мой малыш тоже не спал: в суматохе я успела съехать ему на бок и забраться обратно под дикие выбрыки полутора десятков перепуганных лошадей…

       Поезд пронёсся. Тишина. Кони угомонились и, шумно всхрапывая, двинули в лесопосадку. Продираясь сквозь заросли, я потеряла хлыст. Мне ещё предстояло осознать, чем это грозило. Раскрылась новая грань сообразительности Ретро. Он прекрасно понимал, что наказания не будет, раз нет хлыста. И можно не только валять дурака, но и издеваться над всадником, сколько влезет.

       Выехали на лесную просеку. Рысим по ней. Это самые приятные воспоминания, не считая лихой скачки по обрывам. Я нарочно придерживала коня, чтоб потом галопом догонять смену. Зелень вокруг, едва-едва кое-где окрашивающаяся в желтизну, запахи леса, гулкий перестук конских копыт о землю – несчастлив тот, кто этого не испытал!

       Впереди возникают силуэты людей, суетящихся возле легковой машины. А кони легко пробегают мимо них, преданных сломанной техникой, ибо кони пройдут везде! Ретро испугался копошащихся фигур, но, опасаясь отстать от собратьев, ускорился… в сторону, в кусты! Я еле успела придержать шапку, а то б ветками сбило с головы.

       Передо мной ехал Лукьян на Бахче. Оборачивается:

       - Ну что, сидишь?

       - Сижу! – задорно рапортую. Мне радостно: лес опьянил, а жеребёнок – развеселил своей выходкой.

       Доехав до большой солнечной поляны, делаем по ней большой круг, и рысим обратно. На этот раз Ретро не испугался людей и машины. Только повернул голову и, кося глазами и насторожив уши, наблюдал за ними.

       На рыси «будённовец» высох. Первое волнение прошло, и я насторожилась.

       Вновь какое-то время шагаем вдоль рельсов, потом поднимаемся на вал, и всё повторяется сначала: вверх-вниз и прыжки по обрывам.

       В одном месте две тропинки шли параллельно на расстоянии пары метров одна от другой, образуя таким образом систему обрывов. Лошади предстояло спрыгнуть вниз, вспрыгнуть на обрыв, и тут же с него – вниз, и немедленно – вверх. Довольно сложное место, особенно для неопытных коня и всадника. Как мы пролетели это место по пути в лесок – не помню, настолько скачка шла на одном дыхании.

       Теперь же на тропинке показались женщина с девочкой-подростком. Они остановились и, как заворожённые, смотрели на нашу прыгающую кавалькаду.

       Я приняла гордый и бесстрашный вид и отважно выслала Ретро на обрыв прямо у них под носами. (А вот не хрен выпендриваться! Особенно когда мастерства езды - с гулькин нос.)

       Раз, два, три, четыре… Вниз, вверх, вниз, вверх… Вся система обрывов взята! Ретро вспрыгивает на вал и победоносно, неистово, торжествующе отбивает задом. Я, всё ещё сидевшая в полевой посадке, сваливаюсь ему на шею.

       Проклятый жеребёнок отскакивает в сторону, и я повисаю у него на боку, изо всех сил вцепившись в повод, гриву, седло и кляня его на все лады. «Сидеть, сидеть…» - пульсирует в мозгу. И вот – завершающий «козёл». Медленно, но неотвратимо сползаю на землю, на ноги.

       «Упала! Упала!» - проносится по цепочке. Фёдорыч оглядывается, возвращается на рыси ко мне.

       - Что ж ты так, Оля? В чём дело? Ведь проехала всю дистанцию…

       Я молчу – что можно сказать? Ведь он не видел, как Ретро двинул "козёл", и считает, что я вывалилась из седла по собственному неумению ехать кросс...  Лукьян спрыгивает с Бахчи, держит мне обалдевшего жеребёнка, пока залезаю на коня.

       Больше не прыгаем. Обрывы закончились. Как обидно… Рысью и галопом скачем по валу вверх-вниз. Вот и лесок. Шагом.

      Еду злая и расстроенная. Это же надо было Ретро так испортить мне радужное настроение? Опозорил, скотина.

       Прибыли на базу. Шагаем в руках по конкурному полю. Жеребёнок от усталости еле переставляет ноги. Мальчишки радостно кричат:

       - С тебя два тортика!

       Угрюмо показываю им кукиш. В рядах всадников – возмущение. Но я в полной уверенности, что никому ничего не должна. Ведь из девочек я была единственной, кто впервые выехал в поле и сразу «попал» на весьма непростую для неопытного всадника скачку по пересечёнке. Да ещё и вылетела не из-за преодоления препятствий, а из-за целеустремлённого желания коня послать меня куда подальше.

       Ехавшие в нашей смене Инна Голуб, Наташа Охмуш и Лена Болотская были куда опытнее меня! А мальчишки по жизни более цепкие в седле. Почему отсутствовали на тренировке Березуцкая, Кузьмина, Короткова, Исакова – не помню.

       Ставлю коня на место. По совету Болотской проверяю ему копыта на наличие камушков, наколов, стёкол.    
       Чисто.

       И всё же выходка коня не перечеркнула радости от вольного бега лошади по лесной просеке и восторга от дикой скачки по пересечённой местности!

       Мы с Олькой Березуцкой опоздали, поэтому седлали позже группы, когда ребята уже сделали один реприз рыси. Мы с Олей делали только второй реприз с галопом. В обиде на жеребёнка за вчерашнее, я работала с ним сегодня более требовательно и жёстко, чем обычно. Он совсем не бесился, а от старательности и волнения весь вспенился.

       После езды отбила ему денник. Сегодня перед работой не угощала «будённовца» в деннике – пусть сначала заслужит. Кто знает, может, поэтому он сегодня не выпендривался?

       Кстати, он был очень неустойчив: когда я садилась в седло, бедняга терял равновесие и перебирал ногами, чтобы не упасть.

       Плохо помню события этого дня. Знаю только, что Ретро не бесился и вспотел, несмотря на холод. Потом я прыгала на учебной коняге.

       Мы с Березуцкой опять опоздали. Слышим, мальчишки сообщают: снова едем В ПОЛЕ! Они уже седлали. Мы с Олькой, экономя драгоценное время, не переодевались, лишь поменяли сапоги и куртки. Несёмся в конюшню. А я в панике: не нахожу своего седла! Пошла по конюшне, проверяя все сёдла на пути. Ага, вот оно. Это Лукьян седлает Гемона для Фёдорыча на моё седло.

       Конечно, у тренера седло не заберёшь, хоть оно и закреплено за тобой. Но всё же я побежала искать Фёдорыча, чтоб сообщить ему о том, что коня для него седлают на моё седло. Фёдорыч послал меня за другим седлом. Схватив искомое седло, увидела, что на нём нет подпруг. Побежала искать запасные подпруги у кого-нибудь. Нашла. Но тут нарисовался Серёга Волощук и заявил, что это его седло, отобрал и пошёл седлать Занозу.

       Сказал, что у него есть другое, которое на Занозу не подходит. Я могу взять его. Побежала искать второе седло Волощука…

       (Думаю, что катавасия с сёдлами была затеяна целенаправленно. Чтоб не дать мне возможности выехать в поле со сменой. Не будучи уверенными в том, что я опять не облажаюсь, старшие продвинутые товарищи придумали такой ловкий ход. Не я сама бестолочь, не умеющая усидеть на коне, а просто не успела со всеми. Эдакий педагогический приём – и девочку не шибко обидеть, и при своём остаться…)

       В конце концов, вывожу посёдланного Ретро из конюшни. Смотрю – навстречу Волощук с Занозой.

       - Заводи, - говорит, - Фёдорыч сказал, что кто не успел со сменой, пусть заезжает обратно.

       Я было послушалась его и развернула коня. Но внезапно вспомнила, какой он брехун, и, снова выйдя из конюшни, села в седло. База пуста, только Волощук на конкурном поле. Да болтающиеся опоздавшие – Андрей Шаповалов на Захвате и Анька Кузьмина на Хулге. Посовещавшись, решили догонять смену. Андрей поехал спросить разрешение у Леси Буценко, которая нередко замещала уехавшее на сборы начальство. А я, спрыгнув с коня, вышла за калитку и попыталась рассмотреть на горизонте наших конников. Уже их и след простыл.

       Возвращаюсь на базу. Тут тоже неутешительные новости: Леся не разрешила ехать одним.

       Что ж, делать нечего, заезжаем на конкурное поле и начинаем самостоятельно работать. Волощук вывел Занозу… на корде! Ни фига ему не нужно было никакое седло. Он специально тянул кота за хвост, чтоб я не успела поседлаться со всеми. Я разозлилась на него. Вот брехун! Это он развёл канитель с седлом.

       Жеребёнок, видимо, чувствовал моё подавленное состояние, и так же работал. Ни голосом, ни ногой, ни хлыстом я не могла «разбудить» его. Аньке быстро надоело бесцельно рысить, а я специально гоняла Ретро подольше. Ведь он не напрягался и был сух, словно и не бегал.

       Ещё не закончила я второй реприз рыси, как вернулись наши. Жаловались, что ездили не слишком много и не так интересно, как в прошлый раз. Так что я могу не расстраиваться.

       Ретро работал, как никогда. Он «проснулся» и активизировался. Энергии его не было предела, и я вся измучилась, постоянно стаскивая его с хвоста впереди бегущей лошади. Но это к лучшему. Значит, в нём появилось желание двигаться – то, без чего невозможно стать спортивной лошадью.

       Я была несказанно рада и пыталась аккуратно подрабатывать поводом. Конечно, не обученный двухлетка не сдавал головы, но уже и не бежал через повод, вытянувшись наподобие скамьи.

       Много работали на галопе, и Ретро взмок.

       А я так и продолжала угощать его в деннике только после работы. Когда заслужит лакомство. Он перестал беситься. Падения мои поэтому прекратились. К слову, сахар Ретро не сильно любил. Возьмёт, пососёт, выплюнет. А вот морковку, яблоки, сухарики обожал.

       И, конечно, очень спасала меня его мягкая, размеренная, не тряская рысь. Как на иноходце, только без боковой качки. Без стремян ездить было столь же удобно, как и с ними. А тренировались мы, как правило, почти постоянно без стремян. И не знаю, как бы я перенесла довольно тяжёлые нагрузки, будь у Ретро неудобная, тряская рысь, выматывающая силы всадника.

       Всё начальство уехало. Тренировал нас Владимир Палагута. В пятницу ездили без стремян и делали галоп. А в четверг и субботу просто катались. Я, естественно, усиленно работала с конём, но безуспешно. Хотя в четверг и пятницу его можно было просто выжимать, а макеевские девчата удивлялись:

       - Сколько знаем Ретро, а таким его ещё никогда не видели!

       Ретро работал старательно, но как-то вяло. Видимо, накопилась усталость. Ещё бы! Когда на нём ездила Великовозрастная, он «спал» под ней, еле переставляя ноги. И нагрузок не нёс таких, как у нас. Не бесился, не скакал по оврагам, не делал трёх- и пятиминутных галопов и много чего ещё «не»…

       Да, наши лошади несут бОльшую нагрузку, чем макеевские. И всадники к ним более требовательны. Бедняга Ретро очень резко окунулся из тихого-мирного житья-бытия в бурную, тяжёлую, утомительную на первых порах работу.

       Придя в конюшню, я в последнее время заставала его лежащим на боку на полу денника, устало откинувшим ноги и голову. Обычно он подскакивал только когда я отодвигала дверь денника. Но сегодня он даже головы не поднял мне навстречу. Лежал, закрыв глаза. Я испугалась – как бы не умер. Топнула ногой. Конь открыл глаза и насторожил уши. Я облегчённо вздохнула. Несчастный рыженький, ты сам еле стоял на ногах, а тебе предстояло бегать и таскать на себе мои полсотни килограммов!

       (Во как "ушатали" молодую лошадь! Нет чтобы пожаловаться тренеру на странное поведение коня. Нормально! Седлаем! Работаем! Но надо принять во внимание, что к нам самим предъявлялись весьма жёсткие требования. Выражений «Не могу», «Не буду», «Устал», «Болит», «Нет сил» в нашем лексиконе быть не должно. Есть одно слово «НАДО». И мы тренируемся, седлаем, трясёмся без стремян… Такое же отношение у нас было и к лошадям).

       Ретро работал старательно, и я была довольна. А во втором репризе начали прыгать троеборцы, и Болотская попросила мой хлыст. Я не могла отказать подруге – ведь он был ей нужнее. Решила, что немного помучаюсь без хлыста. Однако жеребёнок двигался так хорошо, что в хлысте уже не нуждался. Я выражала свою радость на всё поле. В галоп «будённовец» тоже поднимался от шенкеля, а не от удара хлыстом. Это была маленькая победа. Ретро начинал становиться лошадью.

       Несмотря на вчерашнее послушание, сегодня взяла хлыст. И коник бегал замечательно. Правда, совершенно без сбора.

       Сегодня макеевские конники уезжали домой, в новенькую отремонтированную конюшню. Берут ли они с собой Ретро? Ведь это их лошадь. Но если Ретро – макеевский, то зачем тогда мне его давали в постоянную работу? Я мучилась сомнениями и мысленно прощалась с жеребёнком. При всей вредности его характера я к нему уже привыкла. И собиралась дальше совершенствоваться в обучении молодой лошади.

       Угнетённое настроение решила заглушить усиленной работой с конём. Ретро бежал ровно и послушно, но снова и не думал сдавать голову.

       После езды подошла к макеевскому тренеру и поинтересовалась, едет ли с ними Ретро.

       - Ретро? – он сделал длинную паузу. Наверное, чтоб помотать мне нервы (Да вот прямо мечтал помотать нервы какой-то малолетке! Больше заняться нечем мужику. Хотя - кто его знает? - тренеры могли и подшутить над нашей наивностью). – Нет, Ретро и Хамир остаются.

       - Это хорошо! – ответила я и, радостно прыгая, помчалась в вагончик-раздевалку сообщить девчонкам об этом.

       Начались сборы в дорогу. Кто-то взял вещи ребят и попёр их в Макеевку. А потом поседлали лошадей: Амгу – Яна Еремеева, Барса – Юра Олейник по кличке Бес, Алмаза – Лукьян, Багиру – Рита Минажетдинова, Кобру – Сергей Варламов, Тэджона – Валера Алексеенко.

       Выпал тонким слоем снег. Было довольно холодно. Седлая Ретро, заметила на холке шишку. Точнее, на месте перехода холки в спину. Шишка мягкая на ощупь и болезненная, т.к. жёребёнок дёргался и уклонялся от её прощупывания.

       Я задумалась: седлать или нет?

       Но Фёдорыч велел пошевеливаться, и я поседлала. Теперь стало понятно, почему последнюю неделю он не давал на себя сесть и приходилось просить девчат его подержать. Просто у него, бедняги, болела спина!

       (Тем не менее, сделав такой вывод, всё равно выехала на коне с больной спиной! Ох уж, эта бестолковая юность!)

       Во время работы Ретро неожиданно со страшной силой кинул задом. Но я чудом удержалась и наказала его хлыстом. Была уверена, что это не последняя попытка высадить меня, т.к. причина крылась в больной спине. Но такое своеволие могло закончиться тем, что я опять грохнусь. Поэтому я должна была пресекать подобные попытки. Наказывала же всегда хлыстом, иногда – усилением шенкелей, но никогда не рвала рот трензелем. Ретро и так был туповат на повод, а дёрганье сделало б его ещё тупее.

       (Вопиющая по глупости ситуация! Зная о том, что лошадь бунтует из-за боли в спине от наличия всадника, её наказывают за бунт. Надо терпеть! Во что бы то ни стало! Задача спортсмена – что человека, что животного – преодолевать дискомфорт, усталость, боль, лень. Невзирая ни на что – выполнять задачу!

       Не исключено, что такое отношение к лошадям воспитывается тренперсоналом. Ведь в учебке не было ни одной лошади с целой спиной. У кого – только белёсые шрамы от былых натёртостей, а у кого и открытые ранки и раны, намины, нагнёты. Но «НАДО» - непререкаемое слово, особенно когда соревнования. Под седло идут все, кто может двигаться. Особенно под пятиборское. И не важно, что спины расколочены. Потом заживут. А сейчас – НАДО! Так что моё отношение к лошади в то время – продукт спортивного воспитания).

       Однако второй «козёл» последовал. Каким-то образом я предугадала его и прочно держалась в седле, но моя шапка по инерции слетела под копыта. И начался поединок. «Козёл» - удар хлыстом. Конь в ответ отбивается и снова получает по заду. Как ни странно, сегодня победила я. А палочка, заменявшая хлыст, сломалась. Жеребёнок смирился с судьбой. Больше в тот день он не делал ничего плохого, а добросовестно работал. Невзирая на снег, был в пене с головы до ног.

       (Конечно, будешь в пене! Нормальная физиологическая реакция на сильную боль – потоотделение. Но кто ж в 14 лет об этом задумывается?! Взмылен – значит, хорошо поработал, напрягся. Стыдно писать об этом).

       После езды показала шишку Лесе. Она сказала, что процесс начался не вчера, а с неделю уж. Может нагноиться, и тогда придётся резать. Поэтому ни в коем случае не седлать. Корда. А причин три: плохо подогнанное седло, постоянная езда без стремян и недостаточно затянутые подпруги.

       Попросила у Фёдорыча корду. Света из учебки взялась помогать. Я была рада этому, т.к. Ретро наверняка забыл, что такое корда.

       Это было что-то ужасное. Я бегала за конём с бичом и постоянно гнала вперёд. А «будённовец» шарахался, норовил бежать по какой-то странной траектории, рвал из рук корду и постоянно козлил. Я в этот день отмотала километраж не меньше его.

       А надурковавшись, внезапно «выключился»: повесил голову и, цепляя ногами песок, лениво затрюхал по кругу. Все, кто в этот момент приехали на учебное поле, стали смеяться:

       - Какой он у тебя ишак!

       И тут, как бы в доказательство, что он – ЛОШАДЬ, да ещё лошадь полукровная, жеребёнок поднял хвост трубой, по-лебединому изогнул длинную шею, наставил ушки и, похрапывая, пошёл то темповой рысью, то коротким галопом, высоко поднимая ноги. В эти минуты он был так красив, что я впервые откровенно залюбовалась им. Ретро напоминал «араба» - так легко и грациозно он переставлял свои длинные ноги в белых «гольфиках».

       Но вскоре красоваться ему надоело. Или устал. Но снова повесил голову и хвост и потащился с ноги на ногу, цепляя копытами песок.

       После работы опять отбила ему денник. За Ретро ещё не был закреплён конюх, и пока что я, как хозяйка лошади, обязана была убирать за ним. (Интересно – а не связана ли раздача персональных лошадей с банальной нехваткой конюхов? Мало того, что не надо всякий раз назначать каждому лошадь, но и легко решается проблема уборки. Ведь за «своей» лошадью всегда уход будет качественней, чем за «чужой». Уже не «переведёшь стрелки» на предыдущего всадника. Не дочищена лошадь, воняет в деннике – и все знают, кто такой нерадивый).

       Очень долго искала корду. У Фёдорыча её уже забрали. Леонидыч на своей гонял Харагуна для учебной группы. А у девчат из выездки можно было и не просить. Они трясутся над каждым ремешком и живут по принципу «Что-то нужно – имей своё. А если этого у тебя нет, то никто не виноват. Приобретай! Мы же приобрели!»

       Уже начало темнеть, и я, отчаявшись, со скандалом и мольбами всё же выдрала корду у выездки.

       Вывела «будённовца» на конкурное поле. Совсем стемнело. В помощники никто не шёл: все ездили. Я решилась гонять в одиночку. Это оказался адский труд.

       Жеребёнок рвался прочь, дёргал корду, запутывался в ней, свечил. Я не в силах была одновременно гонять его, направлять и сдерживать. Ретро издевался надо мной, как хотел. Понять его, конечно, можно. Он ничего не собирался делать плохого. Просто боялся находиться в темноте в одиночестве. Его пугали мои неясные очертания, щёлканье бича и змеившаяся в воздухе корда.

       Я промучилась минут двадцать и, плюнув на всё, завела его.

       Наученная вчерашним горьким опытом, сегодня сразу «выбила» две необходимые вещи – корду у выездки и помощника, которым оказалась моя подруга Лена Колесова из учебной группы.

       Я крепко вцепилась в корду, а Ленка искусно подгоняла Ретро бичом. Он работал хорошо, почти не метался по сторонам и не бесился. Я решила завтра снова гонять с помощью Лены. Сегодня гоняла на учебном поле.

       Моим радужным надеждам не дано было осуществиться. Все оказались заняты. Попросила корду у Инны Голуб и вывела жеребёнка на конкурное поле. Первый реприз он отбегал нормально – вероятно, понял, что от него требуется. Неторопливой широкой рысью он отмахал 20 минут, с любопытством наблюдая происходящее на поле.

       Но второй реприз ему, видать, лень было шевелиться. Поэтому он начал внезапно останавливаться, козлить, а после усиленного посыла резко брал в галоп и, тягая меня в разные стороны, свечил, отбивал задом воздух и круто разворачивался ко мне передом.

       Я порядком намучилась, когда подошла Вита из учебки и минут пять помогла. А потом дала мне в руки палочку. Но лишь она ушла, как Ретро, наплевав на мою палочку, резко потянул к выходу, сбил стойку от препятствий и поволок меня за собой буквально «на зубах». И тут уж я догадалась надёргать его по этим самым зубам кордой.

       Подошла Света Новицкая. Тоже помогла минут пять, а потом забрала корду. Мы же с Ретро отправились в конюшню, оба уставшие и недовольные друг другом.

       По собственной инициативе помогла какая-то пятиклассница Лена из учебной группы. Она гнала «будённовца» вперёд, а я держала корду. Лена тоже захотела подержаться за корду, но я показала ей свои пожжённые до крови руки и сказала, что жеребёнок слишком сильно рвётся, и есть риск его упустить.

       Под конец Ретро так начал беситься, что девочка уверилась в моей правоте и всеми силами старалась гнать гадёныша по кругу. А я, наконец, нашла единственный на тот момент способ, чтобы хоть как-то справляться с буйным конём. Обычно Ретро резво нёсся галопом по прямой. А я ехала за ним по песку в своих сапогах, как на водных лыжах, намертво вцепившись в корду. Как тормозить, поворачивать лошадь? И ничего не оставалось, как с силой рвать корду на себя. Тогда только, получив железкой по зубам, Ретро поворачивал.

       В субботу меня не пустили на тренировку, поэтому Ретро почти двое суток стоял. По идее, должен был сильно играть. В помощники взяла Сергея Шевцова из учебки. Сделала два реприза рыси 15 минут и 10 минут и трёхминутный галоп.

       Ничего особенного «будённовец» за двое суток не выдумал. Бесился, как обычно.

       Вчера из-за УПК не ходила, так что Ретро стоял без работы довольно долго – полвоскресенья, понедельник, вторник и полсреды. Отдохнул и набрался сил. Перед каждой тренировкой я его чистила, добросовестно убирала денник, расчёсывала гриву… И ежедневно убеждалась всё больше и больше, что передо мной не телёнок и не ишак, а потомок классных, кровных лошадей.

       Ночью шёл снег и припорошил грязно-серый песок учебного поля. Сегодня гонять помогала та же девочка Лена из учебной группы. Жеребёнок бесился страшным образом. Я сапогами вспахала полполя, закопав белый снег в грязный песок. Общим счётом коник отбегал две по 20 минут плюс галоп и выбрыки. Но подлый «будённовец» даже не взмок. Был лишь слегка влажным в области шеи, груди и паха. Зато с меня пот лил в три ручья.

       Потом позвала Лесю и спросила, можно ли уже седлать. Всю неделю я ежедневно осматривала его болячку – не загноилась ли? На сегодняшний день шишка совершенно исчезла. Ощупывая холку Ретро, Леся сказала:

       - Ну что? Седлать уже можно. Только поменяй седло.

       Я обрадовалась и уже засобиралась к Фёдорычу насчёт замены седла. Но к тренеру лишний раз обращаться с просьбой я очень стеснялась. К тому же моё седло было таким удобным… Поэтому на следующий день я выехала на своём седле, подложив в качестве амортизации вторую салфетку.

        Снег почти весь стаял, на поле – грязь. Я уж приготовилась купаться в этой грязи. Помня, какие «козлы» отбивал Ретро на корде, была уверена, что, будучи молодой лошадью, он за это время отвык от седла и всадника. Поэтому крепко вцепилась в него и ни на секунду не ослабляла внимание. Но за все 60 минут работы Ретро ни разу не попытался от меня избавиться. После корды он стал очень чутким к шенкелю и чрезвычайно тупым на повод. Это понятно. От ног он отвык, а рот я ему успела так надёргать, что ему теперь «до лампочки» команды, передаваемые через повод.

       В конце второго реприза стали работать самостоятельно, без смены. Я с Ретро поссорилась: он упорно стремился пристроиться в хвост какой-нибудь лошади. Я не позволяла ему, а он упрямился, не поворачивал, останавливался, и приходилось бить его прутом. И лишь тогда он очень неохотно подчинялся.

       Расседлав его, заметила, что никакие салфетки не спасают: едва заметная припухлость появилась на старом месте. Нужно было срочно менять седло.

       - Виктор Фёдорович!

       - Что?

       - Мне нужно другое седло.

       - А что так?

       - Моё седло на Ретро не подходит. У него холка очень узкая.

       - У седла?

       - У Ретро.

       - Ну что ж, посмотрим.

       Так началась моя сегодняшняя тренировка. Фёдорыч вытащил из загашника какое-то тёмное, обшарпанное седло без потника, стремян и подпруг и с очень высокой передней лукой.

       - Стремена, потник и подпруги возьмёшь со своего старого. Иди седлай живее.

       Поседлав жеребёнка, снова не могу сесть на него самостоятельно. Он крутится, вскидывается на свечи. Наверное, боится, что опять будет болеть спина. Однако седло пришлось впору, и Ретро снова «проснулся». Смена сегодня состояла всего из двух всадников: меня на Ретро и Аньки на Забеге. Поэтому у "будённовца" был большой простор для действий.

       Жеребёнок этим воспользовался. И, в очередной раз шарахаясь от какого-нибудь шороха, носился галопом по всему конкурному полю. Я в седле сидела прочно и жалела лишь об одном – что внимание тренеров привлечено к прыгающим троеборцам, а не ко мне, такой лихой.

       После сегодняшней тренировки я заболела и не навещала Ретро семь дней, до 28 ноября. Однако мне рассказали, что произошло за время моей болезни.

В воскресенье, 23 ноября, наши въехали в крытый манеж. (Впервые в истории КСБ). Но так как там ещё не было грунта, то ездили по-над самой стеночкой. Ретро стоял. (Я мысленно порадовалась, что в этот день его не седлали. Потому что с его характером он, прежде чем начал бы идти по стеночке, посбивал бы все копыта о каменный пол).

       Итак, Ретро стоял субботу, воскресенье, понедельник и вторник. А в среду его поседлал Ромка Манзюк. Говорят, что убивался на жеребёнке ужасно. Ещё бы! Четыре дня скотинка копила силы!

       И всё же мне было жаль Ретрика. Уж лучше бы пускай меня скинул, да вволю набегался по манежу. Ведь Манзя – довольно бесцеремонный парень, и не остановится перед грубостью, лишь бы привести в чувство распоясавшуюся лошадь. (Можно себе представить, как мог нагрубить коню Рома, если собственные удары хлыстом я считала не грубостью и жестокостью, а "воспитательным приёмом").

       В четверг Манзя опять носился на Ретро. Я не выдержала и, не совсем оправившись после болезни, в пятницу прибежала к своему рыженькому. Но в этот день не было тренеров, и мы не седлали.

       Вывожу Ретро из конюшни на морозный воздух и удивляюсь. Куда делась та несчастная лошадка, которую с трудом поднимали с пола всего месяц назад? Ведь приехавшие поглядеть на моего коня родственники разочарованно сказали: «Красивый, но какой-то скучный. Больной, наверное?..». Где тот затюканный телок, что бежал недавно, опустив голову и развесив уши, спотыкаясь на каждом шагу? Где та слабосильная пузатенькая клячка, что шаталась, когда на неё садился всадник? Месяц усиленных тренировок и качественного ухода – и её нет.

       Вместо вялого одра у меня в поводу рвётся огромный каштаново-рыжий молодой жеребец, у которого невпроворот молодецкой силушки. Он делает вид, что пугается грача, слетевшего с крыши конюшни, и отпрыгивает на пару-тройку метров в сугроб. Пританцовывает на морозе и, изогнув длинную шею и наставив уши, с воинственным всхрапыванием внимательно следит за лошадьми, выводимыми на работу.

       Вот выбрал гнедого «латвийца» Лаураса. С визгом резко разворачивается к нему и пытается вцепиться зубами в морду. Но и Лавр не промах. Живо разворачивается и отмахивает Ретро задними ногами. Мы едва успеваем увернуться.

       Впереди мелькнул круп какой-то кобылы. Забыв про Лаураса, Ретро стремительно переключается на более интересный объект, сбив меня с ног. Но я ещё после стычки с Лавром крепко держала повод. Рванувший вперёд «будённовец» таким образом сам же и поставил меня на ноги, проволочив по воздуху. Моим делом было, оторвавшись от земли, пролететь «на зубах» коня до полной его остановки. Но это было только началом приключений сегодняшнего дня. «Весёленькая» история поджидала меня в манеже.

       Видя, что вытворяет коник, решила, что для посадки в седло нужен помощник. Спокойно стоять этот гад не будет. Тем более, что подпруги были не до конца затянуты, их следовало сверху, с седла, подтянуть туже. Попросила Свету Новицкую помочь. Невдалеке гонял на корде Рассвета Дмитрий Вощакин, который на этом коне прошлой весной занял 2 место в Кубке СССР по конкуру. Рыжий Рассвет время от времени прыгал в воздух, отбивал задом и визжал.

       Пока я садилась, мой жеребчик всё глазел по сторонам. Наверное, выбирал повод для баловства. Когда же я взялась за пристругу, он, следуя примеру Рассвета, выпрыгнул рыбкой вверх, в высшей точке полёта поддал задом и боком запрыгал по манежу, легко избавившись и от меня, и от Светки. Я, совершенно этого не ожидавшая (ведь человек держит коня под уздцы!), тяжело, плашмя, грохнулась правым боком на грунт манежа. Тут же вскочила, но поняла, что падение оказалось травматичным. Я содрала нос и правую бровь, а правая нога не разгибалась и наливалась болью в колене. Бегать за конём на одной ноге не смогла.

       Ретро поймала Маринка Короткова. Я, прихрамывая, доковыляла до неё и села на коня. Маринка в сердцах посоветовала:

       - Дурная, не садись на него сейчас – убьёшься!
       Но я отмахнулась: на этом придурке, кроме меня, ездить некому. Его никто не любит.
     Жеребёнок тут же, подтверждая наши слова, стал выделывать кренделя, и у меня заболела ударенная нога. От боли я рассвирепела и «выписала» паразиту пару ударов хлыстом, выпрошенным на время у кого-то из ребят. Что весьма «будённовца» отрезвило.

       Ездила я неплохо, но Ретро, пользуясь тем, что я вернула хлыст владельцу, издевался надо мной всячески.

       Дома я обнаружила кровоподтёки на колене, бедре и рёбрах правой стороны. Но это ещё благополучно отделалась.

       Однако я не горевала. Потому что подо мной играла ЛОШАДЬ – молодой, полный нерастраченных сил, жизнерадостный ЖЕРЕБЕЦ. И никто уже не в праве называть Ретро замухрышкой и телёнком.

       Когда девчата узнали, что Ретро – англо-будённовец, то так его охарактеризовали: «Вредный, рыжий, прыгучий». И всё это оказалось истинной правдой.

       «Вредный, рыжий, прыгучий» и дальше показывал норов. Когда бывал не в духе, то даже кусался. Но чаще настроение было отличное, боевое. И тогда он выделывал две штуки:

       1). Долго лизал пуговицу на моей куртке, сосал её и мусолил. А потом неожиданно, оскалившись, прихватывал зубами весь кусок куртки вместе с пуговицей. Словно пытался вырвать. Почти всегда я уворачивалась – и челюсти клацали впустую. Но один раз не успела. И пуговица была выдрана «с мясом» (к счастью, не моим). Я потом долгонько выманивала у него эту металлическую выкушенную пуговицу – боялась, что проглотит. Насосавшись железки, Ретро спокойно дал вытащить её изо рта.

       2). Вставал в крохотном деннике на дыбы и размахивал над моей головой передними ногами. Он не скалился и не прижимал ушей, а в его глазах не было дикости и злобы. Из чего я сделала вывод, что это он так со мной играет. Конечно, мне такие игры совсем не нравились – я опасалась получить копытом по голове. Наблюдавшие эту картину спортсмены советовали его бить за такие игры. Но мне жаль было бить жеребёнка только за то, что он хотел со мной поиграть, как со своим другом.

        И всё же надо было показать «будённовцу», что с людьми так играть не положено. Ставшего в очередной раз на свечу жеребёнка моя подруга Лена неожиданно хлестнула салфеткой по мордасам. Я же в этот миг успела выскочить из денника, чтоб Ретро не решил, что это я такая злая.

       Жеребёнку хватило ума больше так со мной не играть. Взамен мы учились целоваться – шлёпать его белыми волосатыми губищами по моему лицу. Получалось не ахти. Я боялась, что он может меня за лицо хватануть, как ту пуговицу на куртке.

 

       Ещё с октября я начала приучать Ретро заходить в углы, изгибаться, а не «срезать» их, как он делал раньше. Заходя в угол, лошадь должна плавно изогнуться вокруг внутреннего шенкеля всадника, слегка повернув голову в сторону внутреннего плеча. Ретро особенно не любил заходить в углы около входа в манеж, где вечно толпились зрители. Подбегая к «страшному» углу, не обращая никакого внимания на мои посылы ногами и действия поводом, он шарахался к центру манежа. Я предвидела эти скачкИ, и потому, готовая к ним, из седла не падала. И по совету конников, наказывала Ретро ударом хлыста по внутреннему боку.

       Это привело к положительному результату. Сберегая внутреннюю сторону тела от хлыста, Ретро пробовал прижиматься к перегородке, и удара не было. Понимая это, коник с каждым кругом всё теснее приближался к страшной перегородке и в конце концов стал заходить в углы, и даже с постановлением.

       Обычно он это делал так: словно негнущаяся доска, круто разворачивался на 90 градусов, путаясь в собственных ногах. Но с каждой тренировкой всё меньше напоминал доску. Сегодня же порадовал согнутым корпусом и постановлением. Ура! Всё-таки я что-то сделала с лошадью в лучшую сторону.

       Кроме этого, сегодня Ретро вёл себя в вопросе дисциплины очень плохо. Трижды пытался своими мастерскими «козлами» вышибить меня из седла. Но то ли не слишком старался, то ли я уже присиделась к его манипуляциям – ему не удалось избавиться от меня.

       Начиная с этого дня, стала называть Ретро не жеребёнком, а жеребцом. Англо-будённовец мужал и наглел на глазах. По дороге в манеж он взыграл на морозце и шарахнул, как бы невзначай, меня копытом передней ноги.

       В манеже попросила Инну Голуб подержать коня, пока влезу. Инна – более опытная, чем Света, и я надеялась, что мои приключения закончатся после того, как сяду в седло. Но, видно, Инна недооценила характер моего коня. Подлый Ретро «поймал» и её – дёрнулся в нужный момент. Инна выпустила повод из рук. А я даже в седло сесть не успела – так и стояла с поднятой ногой и открытым ртом. Только секунду назад видела перед собой стремя, куда намеревалась вдеть ногу, а сейчас в другом конце манежа уже сеет панику «вредный, рыжий, прыгучий».

       Не без труда изловив рыжего гада, села на него с помощью Инны. Теперь уж она держала его крепко. В этот день я не взяла хлыст. И жеребец сходил с ума от безнаказанности.

       Ретро прекрасно знал, что такое палочка. И как все лошади, боялся её и терпеть не мог. Если я держала в руках хлыстик, то один его вид останавливал рыжего хулигана от гадких проделок. Но на отсутствие хлыста Ретро реагировал очень живо – начинал издеваться надо мной всеми доступными его изобретательности способами.

       Однако с той поры, как стало возможным высылать «будённовца» от ноги, я почему-то перестала брать с собой это испытанное орудие обучения. Хотя вокруг базы росло множество кустов, из которых можно было надрать сколь угодно палочек, заменяющих хлыст.

       Сегодня же Ретро совсем обезумел. Всю смену он нещадно прыгал и козлил, шарахался от каждой тени, просто шутки ради подкидывал задом. Эти шутки извели меня до крайней степени. Но этого рыжему показалось мало, и чтоб окончательно добить меня, он изобрёл новый способ «курощения и низведения» своего всадника: стал тащить!

       Так как Ретро всё-таки предпочитал бегать с ленцой, то обычно я ставила его за кобылами, чтоб живее шевелил ногами. Но сегодня он вознамерился влезть на впереди бегущую кобылу, и я вымоталась до изнеможения в попытках умерить его не нужный пыл.

       Внезапно по какой-то причине вся смена резко остановилась. Ретро ткнулся носом кобыле прямо в хвост. Опасаясь, как бы она не отбила ему по башке, аккуратно и настойчиво осаживаю назад.

       И вдруг он вскидывается на крутую свечу. Я шустро отдала повод, обхватила руками шею коня и переместила корпус максимально близко к его голове. Всё было бы ничего, если б Ретро закатил не такую вертикальную свечку. В ужасе я осознала, что медленно, но неотвратимо сползаю вниз. Эх, какая же у тебя, дружок, короткая грива! Рыжие волосы выскользнули из моих пальцев, и вот уж я вцепилась не в шею коня, а в переднюю луку седла. Но поздно. Земное притяжение волочёт вниз, усидеть на вертикальной стене, пусть и с выступами в виде седла, невозможно. Вот уж мой зад не в седле, а на крупе лошади…

       Но – чудо! – жеребец удержал равновесие и опустился на передние ноги. Резко, рывком, по инерции бУхаюсь носом о его шею, перемещаю седалище в седло, подхватываю повод и стремена. И только сейчас до конца осознаю, какую опасность миновала. Девчата потом сказали, что были на сто процентов уверены в моём падении.

       Пережив такое приключение, решила, что на сегодня хватит. Но не таков был мой конь. Он преподнёс ещё один сюрприз. Как всегда неожиданно и некстати, подпрыгнул вверх и вбок, отбил задом в высшей точке полёта, т.е. соединил «козёл» с лансадой. А я по инерции полетела вбок. Но изо всех сил охватила его ногами, а руками вцепилась в гриву. Если б он стоял на месте или хоть просто прямолинейно бежал, я бы без труда влезла обратно. Но негодяй принялся, как волчок, крутиться на месте, причём я висела на наружном боку, всё увереннее приближаясь к полу манежа.

       И таки б съехала, если бы не вовремя оказанная помощь моей подруги Ольки Березуцкой. На своей грациозной тоненькой тёмно-рыжей Антенне она решительно протаранила Ретро со стороны «внутреннего» бока, где меня не было. Жеребец был вынужден отскочить в «мою» сторону. Воспользовавшись этим мгновением, я вновь оказалась в седле.

       Все предыдущие дни Ретро не давал на себя сесть – крутился, нервно подпрыгивал, переступал, танцевал, мешая сесть на него. Поэтому сегодня я попросила его подержать уже Лену Колесову. Лена умеет справляться с норовистыми лошадьми, и я ей вполне доверилась. А зря.

       Произошла знакомая история. На этот раз я даже не успела подойти к левому боку Ретро, как он, дерзко вырвавшись из ленкиных рук, радостно поскакал по манежу. Прежде веселившиеся из-за убеганий Ретро, в этот раз спортсмены возмутились:

       - Долго ещё это будет продолжаться? Сколько можно тебе упускать своего Ретро?

       Ну как объяснишь, что не я упускаю коня уже третий день подряд, а всё разные люди?! Ведь лошадь моя, и я должна нести ответственность за её закидоны.

       Ладно. Разозлил ты меня, Ретро. Первым делом взяла в седло хлыст. И коня как подменили! Бегал всю смену, как овечка! Я не могла на него нарадоваться. Ну до чего ж лошади – хитроумные создания!

       Однако Ретро, видимо, не мог этого так оставить. Он был глубоко оскорблён тем, что я взяла над ним власть, и решил отыграться. Уже в самом конце второго реприза, когда мы равномерно и спокойно шли нешироким манежным галопом без стремян, он на скаку резко поддал задом. А я, в восторге от его покладистости и собственных успехов, зазевалась и была наказана: как камень из пращи, вылетела куда-то в сторону потолка и промелькнула метеоритом в считанных сантиметрах от стены. Проклятье! Я снова на своих двоих! Ну сволочь, а не конь!

       Однако повод в моих руках, Ретро с невинным видом терпеливо стоит рядом, и я без всяких помех с его стороны возвращаюсь в седло. Ну спасибо – хоть дал на себя беспрепятственно влезть, не пришлось позориться при посадке.

       Вот мне и урок: никогда не «спи» в седле!

       Мне, как и всем вокруг, до смерти надоели вечные истории с убеганием коня, и сегодня никого не просила помогать. Что толку от таких помощников? Лучший мой помощник – это хлыст. Заметив палочку, Ретро совершенно спокойно позволил сесть на себя. За послушание я искренне огладила коня. Но поторопилась! Не заслужил! Хотя не виню жеребца за его проделки. Ну натура такая у «будёх» вредная! Да плюс множество моих по мелочи неумелых действий. Меньше б вылетала из седла – он и сбросить меня пытался бы реже. Т.к. убедился бы в бесплодности своих намерений.

       Сегодня по линии обучения он работал совсем хорошо. Плавно вписывался в углы с постановлением. Резво шёл от ноги, не тащил…

        Но как всегда, сумел испортить мне радужное настроение. После всего хорошего снова взялся за свои «чёрные делишки».

       В первом репризе Спринт высадил Сергея Лапина. Следуя его примеру, через пару минут Ретро столь же лихо высадил меня. Я даже сама не успела понять, как же это произошло.

       А во втором репризе страшно летела на галопе с Забега Анька – прямо под копыта! Но всё обошлось благополучно.

       Помню, когда мы уже развели по денникам мокрых, уставших, паривших лошадей, я оптимистично рассказывала девчонкам:

       - Хорошо, что я не одна сегодня упала. Вот и Анька летела, а Забег у неё в сравнении с Ретро - просто душка. И Лапин – насколько лучше ездит! – тоже навернулся. Так что очередное падение – не страшно.

       - Напрасно радуешься, - отвечали девчонки. – Анька и Лопух только сегодня грохнулись, а ты кувыркаешься с рыжего почти на каждой тренировке.

       От этих правдивых слов настроение моё окончательно испортилось. Я приуныла, твёрдо решив, что за Ретро пора браться всерьёз. Хватит детства. И тут же поклялась сама себе, что упаду с него максимум три раза. Всё. ХорОш. Лимит исчерпан.

       В начале декабря заметила, что у Ретро на старом месте на холке снова появилось уплотнение. В этот раз шишка была маленькая, плотная на ощупь и, видимо, безболезненная. Увы, моё новое седло тоже не подходит. Хоть оно и с высокой передней лукой, но широко на тонкую, узкую холку рыжего. Требовалось седло, идеально подходящее на его специфическую спину.

       Как раз месяц назад начальство экспроприировало особо старые и драные сёдла у спортсменов и выдало новые – жёлтые, оранжевые и светло-коричневые. Ещё не расхлябанные, они были ладно и крепко сбиты и плотно облегали конские спины. Мне тогда нового седла не досталось.

       Теперь на своё я стала седлать Ретро как можно реже. Поскольку все спортсмены учились в старших классах, они обязательно раз в неделю были вынуждены пропускать тренировку из-за учебно-производительного труда в школе. А значит, почти каждый день оставалось свободным хорошее седло.

       Тогда я составила себе «расписание»:

       Понедельник – выходной на базе;

       Вторник – у меня УПК, Ретро стоит;

       Среда – седло Лены Болотской;

       Четверг – моё или по случаю чьё-нибудь;

       Пятница – Ольги Березуцкой;

       Суббота – Андрея Ланкина или Пашки Страшка;
       Воскресенье – моё.

       Так что старое седло использовалось на Ретро максимум 2 раза в неделю. Кроме того, время от времени доводилось вообще не седлать – в конюшне и манеже не было света.

       Ездили в манеже без приключений. Я регулярно брала на езду палочку и вообще перестала миндальничать с конём. Поэтому пока всё шло хорошо.

       Во втором репризе ни с того, ни с сего пришёл понаблюдать за нами старший тренер Павел Васильевич (Ткаченко). Он внимательно рассматривал каждого из нас. А так как я близорука, то со страху мне казалось, что он подозрительно много глядит именно на меня. И от каждого поворота его головы в мою сторону меня пронизывало ударами тока. Понятно, что моя персона вряд ли его сильно интересовала, но слишком уж я его боялась. Он был главным вершителем всех судеб на КСБ. Мало ли что могло ему не понравиться, и тогда – прощай, база, прощайте, лошади, прощай, конный спорт!

       Ретро работал безотказно. Видимо, чувствовал, что сегодня что-то не так. Но, как я ни билась, головы он не сдавал, зад не подводил. Легко, равномерно трусил своей мягкой рысцой и больше напрягаться не желал.

       Значительно потеплело, не было ветра, и мы выехали работать на улицу, на учебное поле. Все вокруг говорили: «Держись! Не вздумай снова навернуться! Сколько же можно?»

       Я, конечно, немного мандражировала. И не столько из-за боязни опять шлёпнуться, сколько от того, что спортсмены все как один были уверены, что я не смогу справиться с конём. И это недоверие забрало у меня половину хорошего настроения и уверенности в себе. Впервые я поняла, как важна поддержка коллектива.

       Но работу начали нормально, хотя на морозе лошади горячились. Всё было хорошо, пока кто-то из лошадей не взыграл. Мой конь тут же последовал его примеру и запрыгал, замахал задними ногами в воздухе. Однако, я ждала его выходок, и только наказала хлыстом. (До декабря я не наказывала Ретро за «козлы». Считала, что раз он – молодой, горячий жеребчик, то и выплески энергии для  него, как для любого ребёнка – нормальное явление. Не будешь же бить малыша за то, что он носится по квартире и прыгает, как козлёнок? Однако более опытные спортсмены сказали: «Вот ты ему потакаешь – он и старается. Бей его за это! Он должен знать, что под всадником никакого баловства быть не может!». И я стала бить. Метод дал результат).

       Ретро получил свою порцию и успокоился. Но бежавший за нами Забег сбросил Аньку. Увидев эту несправедливость (Забег – свободен, а он – нет), мой «будённовец» снова закозлил. Но я сидела крепко. И, конечно, была довольна собой и лихо посматривала по сторонам: мол, вот какие мы молодцы, как можем, если захотим!

       Во втором репризе работали без смены, самостоятельно. Жеребец, конечно, за два месяца привык таскаться в хвосте у кого-то, но уже через несколько минут понял, что не надо пристраиваться за лошадьми, и работал неплохо. Послушно выполнял все мои требования. Может, был сегодня в приподнятом настроении, а может, наоборот – в угнетённом, и ему не хотелось мне перечить. А может, и потому, что начал перевоспитываться? Кто знает? Мне хотелось верить в последнее.

       Чтобы с учебного поля добраться до конюшни, нужно пройти метров 300 по асфальтовой дороге. Бегая по мягкому песку, присыпанному мягким снегом, Ретро, лишь ступив на жёсткий, промёрзлый асфальт, вдруг взвился, дёрнул башкой, вырвал повод подлиннее и, приседая, боком поскакал к конюшне. Цокот его копыт звонко разнёсся в пространстве. Некоторые лошади, взвизгнув, дружно стартовали галопом вслед за ним. Засвистели, заулюлюкали спортсмены: «Оля, ты что здесь панику разводишь?»

       Но весь сегодняшний день я была счастлива. Пусть не велика была заслуга усидеть на Ретро – он играл, как обыкновенный молодой породистый скакун, не изобретая ничего новенького. Но для меня в то время это была очередная маленькая победа над собой и над своей лошадью.

       Сегодня снова ездили В ПОЛЕ! Ретро мне не доверили, и потому я ехала на старом и многоопытном Захвате, которого за огромный рост и длинные ноги прозвали Бизоном. Тренировка прошла замечательно.

       Вернулись на базу. Поседлала Ретро на седло Болотской. Ездили в манеже. Обычно мы ездим вечером, когда уже темно, и в манеже включают свет. Который освещает пространство довольно тускло, и всё вокруг кажется серым и однообразным. А сегодня работали днём, при естественном освещении. Было здОрово: лошадей мало (только молодняк), воздух свеж, песок не взбит копытами до потолка. Сквозь большие окна свысока льётся не беспросветная темень, а яркий солнечный свет, усиленный отражением от снега на улице, делая грязно-серый песок манежа жёлтым.

       И мы маленькой сменой, в тишине, под мирное похрапывание наших лошадей едем под сводами манежа!

       И вдруг, нарушая идиллию, совершенно неожиданно и беспричинно мой конь бьёт «козёл» и одновременно делает лансаду, опустив голову к земле. Сваливаюсь ему на шею и повисаю. Но, крепко держась ногами, каким-то чудом забираюсь в седло. Коварный замысел Ретро не удался. Виктор Фёдорович не удержался от комментариев:

       - Что, Оля, ОПЯТЬ???

       И смеётся. Я тоже смеюсь и отвечаю:

       - А вот и нет! Не опять!

      Затем по команде тренера бросаем стремя и делаем пятиминутный галоп. Ретро, которому не удалось от меня избавиться, смирился и добросовестно работал.

       Девчата сказали:

       - Что ты на нём просто так катаешься? Он уже здоровый бык, ему давно пора ходить в сборе! Вон – Антенна Березуцкой – ровесница Ретро, а уж полгода как научилась собираться!

       И я, помимо общего воспитания, занялась обучением моего коня сбору. Это было невообразимо трудно, т.к. никто из начальства не давал никаких советов, не делал никаких замечаний. Вообще само собой разумелось, что мы как-то сами должны научиться собирать лошадь. Книжное обучение без непосредственного контроля и исправления ошибок на месте и по ходу – ничто. Спортсмены не в состоянии объяснить – что, для чего и как. Да и методы у них разные – попробуй разберись, что к чему! (А из литературы в те времена можно было только в библиотеке раздобыть пособие по конному спорту. Да ещё я выписывала журнал «Коневодство и конный спорт», в котором 90% текста было посвящено племенному разведению, скачкам, бегам и прочим испытаниям. Выбор не густ. Не то, что в наше время: любой информации – завались. Журналы, книги, куча видео в интернете. Проводятся тренинги, семинары, вебинары…)

       Оставалось уповать на собственную наблюдательность (следить за работой ведущих спортсменов), на собственную чувствительность (понимать свою лошадь – как объяснить ей, что я от неё хочу) и на советы ближайших подруг – Лены Болотской и Оли Березуцкой, которой посчастливилось получить несколько уроков по сбору у Леси Буценко.

       Сегодня снова ездили на учебном поле. Всё прошло нормально. Довольно много галопировали. Я всё время пыталась подрабатывать поводом, но ничего от коня не добилась.

        Хочу поведать о наших с Ретро взаимоотношениях вне езды.

       Я приходила на базу, переодевалась, бежала в конюшню. Заходя в денник к рыжему перед работой, никогда его не угощала. То обстоятельство, что он прекратил попытки избавиться от меня на каждой тренировке, отчасти (на первом плане – всё-таки наказания за «козлы») связывала и с этим. Не давала «будённовцу» повода для особо сентиментальных отношений. Сначала – дело, а потом - если заслужишь. Поэтому он не очень любил моё присутствие в деннике перед тренировкой, хотя всякий раз надеялся – а вдруг что-нибудь вкусненькое принесла?

       (Теперь думаю, он мне не радовался потому, что предстояло работать, а он не хотел, и его заставляли. А после работы, понятное дело – можно отдыхать. И потому настроение улучшалось).

       Я чистила его, седлала и осенью выводила из конюшни и садилась в седло на улице, а зимой – выезжала верхом прямо из денника. Нам это разрешили тренеры, потому что в манеже тесновато, толкотня начнётся, а на улице дорога обледеневшая, очень скользкая, и особо беспокойные и игривые лошади могли поскользнуться и упасть.

       Во время чистки и седловки Ретро мог неожиданно повернуться и прихватить меня зубами за руку. Я хлопала его ладонью по морде, но это не помогало. Он только задирал голову, а потом кусал чаще и сильнее. Пришлось прибегнуть к методу Елены Петушковой – игнорировать его укусы. Это давало результаты, но не излечивало до конца от дурной привычки.

       Обычно садились верхом в денниках мы таким образом: отодвинул дверь пошире, сел на лошадь и выехал в проход конюшни, а оттуда – на улицу. Но Ретро был не таков. Едва я раскрывала дверь, как он рвался через проём двери в коридор. Я уводила его поглубже в денник, чтоб получить пару секунд форы. Поначалу помогало – этих двух секунд, пока он делал два шага на выход, хватало, чтоб поставить ногу в стремя и сесть в седло.

       Но коник стал борзеть – уже не идти быстрым шагом, а выскакивать. Однажды я не успела сесть в седло, как рванувшийся вперёд жеребчик ощутимо саданул меня спиной о раскрытые двери денника. Нужно было или всякий раз просить, чтоб его кто-нибудь подержал (а некому – все седлают, выезжают), или изобретать что-то.

       Я придумала – разворачивала его носом в угол, задом к выходу. И, беспрепятственно сев в седло, затянув подпруги, разворачивала и выезжала. Но вскоре Ретро запомнил последовательность событий и разворачивался на выход как можно скорее. Однако, к тому времени я тоже приноровилась садиться в седло очень быстро, и мне хватало не только двух секунд, но и ловкости, чтоб влезть на крутящегося коня. А подпруги можно было успеть подтянуть, пока шли по конюшне, на ходу.

       Зато после тренировки мы были настоящими друзьями. Сначала рыжий набрасывался на розданное конюхами сено и жадно поедал его до последней травинки. Потом же услужливо тыкался мне в карманы, ладони, нюхал лицо и руки, шлёпал белыми губищами по лицу – целовался, выпрашивая угощение. А когда я, скормив ему очередную порцию яблок и моркови, уходила, он долго провожал меня влюблённым взглядом из-за решётки денника.

       С уборкой навоза с декабря дело пошло лучше. К Ретро был приставлен конюх – дядя Коля. В отличие от алкаша Цыбули, дядя Коля на коней не орал и не бил их, и потому мы дружили с ним до самого последнего дня.

       Постепенно «будённовец» научился содержать денник в относительно порядке – пачкать только в дальнем углу, а дядя Коля добросовестно у него убирал. И я с удовольствием заходила в чистый, пахнущий лошадью и опилками, денник. И как страшный сон, вспоминала октябрь и ноябрь, когда трижды в неделю, уставшая после тренировки, обливаясь потом, таскала тяжеленные тачки с навозом.

       Что было в четверг, 11 декабря, не помню. Скорее всего, всё прошло без приключений, потому и не запомнилось.

Продолжение следует: "Мои лошади. Ретро.Часть 2."