Нос По Ветру. Сайт Ольги Дмитрук - Глава 18. Закрытая зона

Ветерок очень слабенький, хоть и попутный. Когда выбираемся в море на достаточное расстояние от берега (на глазок прикинули километров шесть) и становимся на генеральный курс, дует прямо в корму. Если можно назвать «дует» едва ощутимое движение воздуха, от которого даже физтеховские эмблемы понуро поникли.

У подножия мыса Айя. В запретной зоне разрешается таким?..

Если так продолжится достаточно долго – придётся ночевать в море. Ибо мы не сможем преодолеть за световой день более 30 км со скоростью 1 км/ч. Ночевать в море, наверно, интересно, но не хочется. Глубины здесь приличные и вряд ли хватит длины якорных концов. Нести ночную вахту? Это всегда успеется.

Снова обращаемся к помощи подвесного мотора.

И тут, наконец, пришло время подробнее рассказать о нашем мотористе – Андрюше. Мужик он что надо, но только упрямец-тихушник. И довольно скрупулёзная личность. Его уму и рукам подвластны самые сложные решения, но только не сразу. Ничто не делается с бухты-барахты, всё следует тщательно проанализировать, продумать, взвесить, оценить… А на это надо время. Иногда весьма немалое.

Так и с включением мотора. Вот как обычно это событие у нас происходит. Договариваемся с капитанами, что пора связываться и заводить движок. Командую Андрею:

- Билли, заряжай!

Проходит минут пять. Ничто не меняется. Радирует обеспокоенный Влад:

- У вас что-то случилось? Вроде же, приняли решение.

- Ямщик, - говорю, - не гони лошадей! Ты хочешь, чтоб через 10 секунд всё завелось? Такого не бывает. Потерпи!

Наконец, замерший в задумчивости Андрюха шевелится и ползет на носовую часть палубы. Там располагается огромная серебристая сумка для всякого крупного барахла, к которому относится в том числе и 12-литровая канистра с топливной смесью. Неторопливо расстёгивается молния на сумке. Не спеша извлекается канистра и перетаскивается на корму. Ещё несколько минут раздумий – и шланг подачи смеси привинчивается к мотору.

Пауза. Раздумья. Новый поход на нос, чтоб приволочить на корму теперь уже всю тяжеленную серебристую сумку – для лучшего крена на правый борт.

Весь экипаж уже закренил правый борт своим весом – терпеливо, как куры на насесте, сидят на кормовой части правого поплавка. Но, конечно, лишние двадцать килограммов не помешают.

Снова пауза. Потом – щёлканье какими-то тумблерками на моторе. Принятие удобной для моториста позы. Торжественное и обязательное вытирание рук о некогда белые штаны. И тут – самая важная, самая вдохновенная пауза: миг перед дёрганьем стартёра. Кисти Андрюши, словно руки пианиста, застывают на мгновение в воздухе. Кажется, замерло всё на свете в кратком и напряжённом ожидании.

Старт!!! Всё пришло в движение – море, небо, люди, птицы: Андрей дёргает верёвочку стартёра. А мы – всё ещё в ожидании – заведётся или нет? Завёлся! С какого-то там раза! Ура!

Надо признать, заводился мотор ВСЕГДА не с первого, и даже не с пятого, дёрганья. Но заводился. Такое поведение в экстремальной ситуации могло закончиться неприятностями, но мы пока ничего не могли изменить. По каким-то причинам периодически заливалась бензином свеча, приходилось её сушить, прокаливать на горелке, менять на запасную.

Итак, завелись, «Мистраль» тронулся вперёд. Андрей всегда садится лицом к корме, свесив ноги с кормовой балки. Так ему удобнее держать под контролем глубину погружения дейдвудной трубы, чтоб успеть вовремя сбросить обороты двигателя, если труба выскочит из воды. Больше всего на свете мы боялись сломать чужой мотор. Особенно когда узнали, сколько денежков он стоит.

Естественно, что, сидя спиной по ходу движения, Андрюха совсем не мог направлять катамаран по правильному пути. И потому приходилось рулить мне. Поначалу мы взаимно друг другу мешали, пока Андрей, наконец, не догадался держать винт ровно и не подруливать им.

Заведя мотор, обычно мы на малых оборотах подходили к ближайшему из напарников и ловили брошенный буксирный конец. Я быстро привязывала его к кормовой балке «Мистраля», после чего уже в связке мы подходили к оставшемуся катамарану, и тот бросал буксирный конец номеру второму. Потом Андрюха добавлял газу, а я выруливала на генеральный курс. Сматывались стакселя, чтоб не создавать паразитной парусности, а гроты самопроизвольно выставлялись в ДП.

Идём собирать народ в связку

"Связь осуществлена, мой Командор!"

Опасаясь перегрузить мотор, а также в целях экономии горючего, Андрей никогда не газовал на полную катушку (за исключением одного экспериментального раза под Гурзуфом). В связи с этим даже под мотором тащились мы довольно медленно, со средней скоростью 5-6 км/ч. Впрочем, Андрюха славится сверхмедленными скоростями и как автолюбитель. Но это отдельная история.

Путь Айя – Кацивели оказался особо мучительным! Для экипажа «Мистраля» в особенности. И для Влада конкретно. Ему (да и мне тоже) некому было перепоручить руль. Остальным было проще – спали, купались, расслаблялись. А мы…

Я – рулю, раздирая пальцами слипающиеся веки. От однообразного гула мотора и жары в сон клонит несусветно. Но я хоть могу периодически менять позы. Андрюхе ещё хуже. Сидит, как кот на заборе, и не выпускает из напряжённых пальцев ручки газа. Хотя волны нет, и зачем так напрягаться – не понятно. Но моторист наш – чрезвычайно ответственный, и предпочтёт умереть в мучениях на боевом посту, чем испортить чужую вещь или доставить кому-нибудь пару неприятных минут.

Но и ему всё же не так тоскливо, поскольку может рассматривать как друзей, волочащихся на буксире, так и разворачивающуюся панораму крымских гор.

Самые страшные мучения выпали на долю Миши и Ани. Загрузив правый поплавок, они обрекли себя сидеть спиной к берегу и пялиться только в бескрайнее штилевое море. Чтоб увидеть хоть что-нибудь на далёком берегу, им приходится выворачивать шеи на 180 градусов. Вскоре это их утомляет, они смиряются с судьбой и тупо кемарят в сидячих позах. И так – почти 8 часов перехода. Анька нашла выход из ситуации, занявшись любимым делом – вязанием. Словно паучиха, весь поход, пока не закончились огромные запасы ниток, она плетёт свою сеть. Якобы, походную скатерть.

Самым несчастным оказался Мишаня. Он изрядно развлёк публику своими страданиями. Не великий поклонник парусных походов, он и в лучших условиях не испытывает того кайфа от движения под парусами, что мы. А нынче хлопца просто «порвало» от тоски. Он мучительно борется со сном, но тот побеждает. Тело студента-физика периодически угрожающе меняет вертикальное положение на сильно закренённое. Не дойдя до точки невозврата, снова выпрямляется. И через несколько минут неудержимый крен опять тянет его к воде. Снова - выпрямление в последнее, ещё поправимое, мгновение и – новый крен. Весёлые наши товарищи за кормой вовсю заключают пари: свалится Миха за борт или нет?

Страдающий Мишаня. Свалится ли за борт?

Вообще позволю себе сделать некоторое отступление, коль уж речь зашла о Мише. Довольно странной личностью оказался мой сынуля.

С одной стороны, покладист и неконфликтен: велено сделать – сделает. Не огрызается, достаточно для его ровесников вежлив со старшими. Неприхотлив поболе любого из нас. Ест, что дают, благодарит за пищу. В одежде не нуждается: без стеснения купается в домашних трусах, носит рваную донельзя белую рубашку, дотлевающую на его торсе от тяжёлой морской жизни. Даже не комплексовал бродить в ней по Балаклаве аки бомж. Спит на «Мистрале», на носовой части палубы. Ранние подъёмы встречает со стоическим спокойствием, хотя в домашней обстановке любит дрыхнуть до одиннадцати дня.

С другой стороны, создается впечатление, что поход его ужасно угнетает. По утрам терпеливое, но очень несчастное выражение лица, высовывающегося из спальника. Кряхтенья на тему «Чего так медленно идём и скучно?», «Чего так быстро идём и волна качает?», «Когда уже придём?», «А чего так рано пришли?» и т. п. Постоянное беспокойство «А как я смогу уехать домой?», «А когда можно уехать домой?» и неизменный мой ответ на них «Хоть сейчас вали, никто не держит». При всём при этом безропотное выполнение обязанностей: сбор дровишек для костра, упаковка-распаковка вещей, в том числе и ряда общественных. И, конечно, щедро эксплуатируемая молодецкая физическая сила: таскание гермомешков, катамаранов, бутылей с водой и пр.

Никому не перечит, часто переводит в юмор напряжённые моменты, искренне радуется купаниям в море и дуракаваляниям с матрасом.

В общем, до конца понять Мишу даже мне, его маме, не по силам. Что уж говорить об остальных. Перефразируя поэта, можно сказать «Умом Мишаню не понять, в Мишаню можно только верить». Но конфликтов не было. Значит, никому не мешал.

Любопытный штришок-резюме. Не успев начать поход, он уже стремился поскорее в Донецк. А когда две недели спустя его мечта осуществится, он заявит бабушке: «Какой я дурак, что так рано уехал!» Ну просто ходячее воплощение поговорки: «Там хорошо, где нас нет».

Миновали нескончаемый и прекрасный даже издалека мыс Айя. В бинокль, оставленный Лёшей, разглядываем недосягаемые глазу простого смертного президентские аппартаменты. Проходим мыс Сарыч. На таком расстоянии отличить мысы один от другого довольно сложно. Особенно, когда находишься чётко на их траверзе. Берег, как берег.

Мыс Айя

А это, наверное, мыс Сарыч

Да все они "на одно лицо", когда издалека...

Вот и святая святых – Форос, главное лежбище сильных мира сего. Пограничники пугали нас какими-то сторожевыми катерами на подступах к запретным берегам. Якобы при нарушении закрытой зоны они могут открыть огонь без предупреждения. Но что-то на всём протяжении нашего пути не заметно каких-либо плавсредств, кроме наших надувнушек.

Миша очень хотел посмотреть, чем же так привлекателен сей уголок природы, что президенты лезут сюда, как мухи на мёд. Тормошу его:

- Миша, Форос!

С трудом разлепив веки, он мутным взглядом окидывает панораму берега и, безвольно уронив голову на грудь, лепечет сонным голосом:

- А ну его!

-Потом жалеть будешь, что проспал! Когда ещё сюда попадём?!

В ответ – унылый взмах руки:

- А ну его!

Конечно, к вечеру Мишаня выдремается и выскажет свои сожаления, что проспал Форос. И в этом он – весь.

Автомобильный навигатор в неутомимых руках Командора

Красиво!!!

Путь держим за мыс Троица, следующий за Форосом. Куда там причаливать - не знаем. Но, к счастью, за Троицей нашу эскадру ожидает новый член экспедиции – Олег Рудинский. И направляет её в телефонном режиме.

Олег – мой давний друг со времён, когда я активно бегала на конюшню полка патрульно-постовой службы милиции ездить верхом. Из милиционеров-кавалеристов Олег – самый авторитетный, самый шумный, самый умелый, самый смелый и самый безапелляционный. Теперь он оставил кавалерию и работает водителем.

Уже две недели, как он наяривает по телефону и разузнаёт, как наши дела, где находимся, и в какой точке Крыма могут пересечься наши пути. А также – в чём экспедиция нуждается и какую помощь может оказать он нам с Большой земли.

В частности, именно Олег подсуетился и передал с Мишей для меня мобильный телефон. Именно Олег не поленился съездить к отцу Влада и взять старый примус «Шмель». Именно Олег не пожадничал и по нашей просьбе закупил в Донецком супермаркете по дешёвке галетного печенья к чаю, которое так хорошо для походных условий и так невообразимо дорого в курортном Крыму.

Сегодня Олег уже с десяти утра ожидает нас на пляже пос. Кацивели, изнывая от безделья и жары. Звонит каждый час в надежде, что подул ветер и скорость наша увеличилась. Но, как назло, целый день – штиль. В энный раз терпеливо докладываю ему:

- Средняя скорость – 6 км/ч. Расстояние до точки – такое-то. Приблизительное время прибытия – 20 ч. Так что – жди!

Впереди - мыс Троица. Потихоньку сближаемся с берегом

Не доходя до траверза Троицы, начинаю срезать путь, по касательной сокращая расстояние до берега в три морских мили. Миновав мыс, видим на горизонте телескоп очередной обсерватории. Судя по комментариям Олега, за телескопом вскоре начнутся бетонные пляжи, на которых он так любит ловить крабов. Но поскольку он не в курсе, смогут ли наши парусники высадиться на бетонные плиты, то ждёт нас немного дальше. На диком галечном пляжике в Голубом заливе, который местные так прозвали якобы из-за засилья отдыхающих нетрадиционной ориентации.

Один из атрибутов Крымской астрофизической лаборатории

Голубой залив находится между пос. Кацивели и пос. Симеиз.

Ориентиром с запада нам служат бетонные плиты. С востока – скала Кошка и какое-то разрушенное временем и морем сооружение, торчащее из воды. Олег мечется по берегу, размахивает руками и белой рубашкой в надежде, что сможем его заметить на таком расстоянии.

- Я вас вижу! – кричит он в трубку телефона, – смотрите сюда, я тут!

Экспрессивная личность Олег Рудинский никак не может понять, что одинокие парусники в море и один из многочисленных людей на пляже – вещи весьма несопоставимые в плане маскировки.

Оставляем по левому борту некие загадочные переплетения железяк, которые являются, со слов Олега, мидиевыми ставниками.

Ржавая хреновина по правому борту - наш ориентир

Внезапно наступает благословенная тишина. Мотор заглох.

Оказывается, закончился бензин.

По ходу движения Андрей периодически наполнял пустеющую канистру смесью бензина и масла, но запасы топлива на борту оказались не беспредельны. Для смешивания ингридиентов использовалась обычная пластиковая бутылка, поскольку заботливо предоставленная одесситами леечка утопла ещё в самом первом переходе от Затоки до Дофиновки.

Катамараны остановились в полукилометре от берега. Олег, полагаю, чуть из плавок не выпрыгнул из-за этой внезапной задержки. Вот они мы – рукой подать! – а когда причалим, ветер его знает! Он уж исстрадался за целый день в одиночестве на пляже, а тут - под самым носом пауза.

Не успеваем взяться за вёсла, как возникает вечерний бриз. Расправив паруса, гордо, как и положено парусникам, подходим к берегу, словно не мы протарахтели под мотором болем 30 км. Малочисленные в это время и в этом месте пляжники с интересом разглядывают нас. Олег восторженно машет руками и несётся помогать причаливать. Половина пятого вечера.

Радиотелескоп слева по борту - другой ориентир

Малочисленное население дикого пляжа в Голубом заливе

Берег каменистый – довольно крупная галька, обкатанная морем. Возможно, из-за неё пляж не изобилует отдыхающими. Наши ноги жестоко страдают, непривычные к камням, даже гладеньким. Вытаскивать и разгружать катамараны, когда твой вес увеличивается, на этих голышах - сплошная пытка. Тапочки облегчают существование, но не до кайфа.

С этой минуты тихий уклад жизни нашей команды закончился. Экспрессивный и шумный Олег заполнил собою всё пространство. Как метко заметила впоследствии его супруга Инна:

- Теперь ты поняла, что иногда Олега бывает много?

Сначала это ошарашило, после немного напрягало, а потом мы привыкли. У каждого свои слабости, все люди – разные. Тем более, что у каждой медали есть обратная сторона. Например, Олег совершенно добровольно взял на себя обязанности кока.

Правда, как-то так получилось, что эти обязанности не доставляли в походе никому никаких хлопот. Трения насчёт питания не возникали совершенно, хотя вахтенные, как таковые, вообще не назначались, начиная со второй недели пути.

Но об этом я напишу после и более обстоятельно.

Не успели мы осмотреться на новом месте, как возник привычно вежливый пограничник. И мягко, но весьма настойчиво посоветовал уходить в море, поскольку не имеем права причаливать в необорудованных местах. Вот те раз!

Говорим, что разрешение у нас есть. Просит предъявить бумагу. А индульгенции-то у нас нет в бумажном виде!

Влад, не долго думая, звонит командиру Симферопольского погранотряда. Тот подтверждает наше право на выход на берег. Пограничник приносит извинения и уходит. Видимо, его не успели уведомить о наших персонах. А службу он знает чётко и издали приметил паруса. Не поленился спуститься с горы, чтоб турнуть нас.

Наша стоянка на фоне красивейшей горы Кошка

На ужин накрыт импровизированный стол на камнях, щедро сервированный Олегом. Для него друзья – дело святое, и вливание в коллектив не ограничивается одной шоколадной конфетой и бананом. Правда, и материальные возможности Олега разительно отличаются от таковых у студента-голодранца Миши. Из всех нас он был знаком лишь со мной да моим сыном. Но – компанейский человек! – уже через 5 минут стал, что называется, «своим в доску».

А когда мы увидели, сколько галетного печенья и соломки для чая не поленился привезти из Донецка в Крым наш будущий кок – то просто выпучили глаза. Два больших картонних ЯЩИКА!

- Вы ж сказали – бери побольше, я и взял.

Олег Рудинский вливается в коллектив (усатый дядька возле Аньки)

После успешного вливання в коллектив неугомонный Рудинский тащит нас на прогулку по любимым местам. Оказалось, мы удачно выбрали место встречи. Он здесь отдыхает вместе с женой уже много лет и изучил окрестности вдоль и поперёк.

Почему-то гулять отправляемся только я со Шпилькой, Аня и Андрей. Возможно, остальные остаются переваривать обильный ужин и впечатления от встречи с неукротимой энергией бывшего милиционера-кавалериста.

Прогуливаемся по родным Олегу местам, проходим мимо знаменитой обсерватории. Заметив наш интерес к телескопу, какой-то пожилой дядечка увлечённо делится своим горем. Он, сотрудник этой обсерватории, всерьёз обеспокоен, что современному государству Украина больше не нужны научные исследования, а значит, у страны нет будущего.

Грустно, конечно. Но это так. Мой отец работает в физико-техническом институте, и мне прекрасно известно, что с приобретением Украиной «незалежности», то бишь, независимости (интересно, от кого?) академическая наука дышит на ладан. А отраслевая уничтожена до основания. По всей видимости, то же будущее ожидает и Симеизсую астрофизическую обсерваторию. Уж больно лакомый кусок побережья в тех местах. Как тут не вспомнить Маркса: «Нет преступления, на которое не пойдет капиталист ради 300 процентов прибыли, даже под страхом виселицы».

Как показало время, опасения пожилого астронома были небеспочвенны – см. нижеприведённый текст из Всемирной сети.

История

В 1906 году в Крым приехала экспедиция Пулковских астрономов с целью поиска подходящего места для южной обсерватории. В состав экспедиции входили: А.П. Ганский и Г.А. Тихов., Им приглянулось место в районе Симеиза. Они неожиданно на горе Кошка (немного выше Симеиза) обнаружили два купола обсерватории, но без телескопов. Оказалось, что эта небольшая обсерватория принадлежит любителю астрономииН.С. Мальцову. После недолгой переписки Н.С. Мальцов предложил свою обсерваторию в дар Пулковской обсерватории для создания там её южного астрофизического отделения. В 1908 году был установлен небольшой двойной астрограф (D = 120 мм). Изначально оборудование обсерватории ограничивалось двумя небольшими телескопами. Официальное открытие Симеизской обсерватории как филиала Пулковской обсерватории состоялось в 1912 году.

Симеизская обсерватория была полностью разрушена в ходе второй мировой войны, а бОльшая часть оборудования оказалась утеряна. Впоследствии некоторые инструменты были найдены в Германии по окончании войны, включая главный телескоп, хотя его зеркало было повреждено. Тем не менее 30 июня 1945 года было принято решение о восстановлении обсерватории, притом Симеизское отделение Пулковской обсерватории было преобразовано в уже самостоятельную Крымскую астрофизическую обсерваторию.

Симеи́зская обсерватория (код обсерватории «094») — астрономическая исследовательская обсерватория. Находится вблизи посёлка Симеиз. Ныне является частью Крымской астрофизической обсерватории. В честь Симеизской обсерватории названа малая планета (748) Симеиза, открытая Г. Н. Неуйминым 14 марта 1913 года.

Современное состояние

Над обсерваторией в декабре 2012 года нависла угроза уничтожения - Кабинет министров Украины, издал 13 декабря 2012 приказ № 1415 «О прекращении деятельности Научно-исследовательского института «Крымская астрофизическая обсерватория», о реорганизации обсерватории», в результате выполнения которого она теряет статус юридического лица, что приводит к потере Охранной зоны обсерватории, в которой запрещена какая либо хозяйственная деятельность, тем более строительство. А также теряется акт на землю, что позволит строить на землях обсерватории., особенно Особенно ценные земли в филиале обсерватории - 17 гектаров на побережье в Симеизской обсерватории.

Направления исследований

Радиоинтерферометрия со сверхдлинными базами (РСДБ).
Многоволновый мониторинг активных галактических ядер.
Изучение активности Солнца и звезд.
Наблюдения молекулярных линий в миллиметровом диапазоне радиоволн.
нестационарных звезд и галактик в сантиметровом и миллиметровом диапазонах
ИСЗ (станция ИНАСАН)
Астероиды (астрометрия и фотометрия)
Открытие 150 ранее не известных туманностей (каталог Simeiz)
15 сентября 1911 года С.И. Белявский открыл относительно яркую комету
На Симеизской обсерватории было открыто 149 астероидов и 8 комет.
Прием сигналов с АМС Луна-3 со снимками обратной стороны Луны.
102-см рефлектор был крупнейшим телескопом в Европе и СССР на момент установки (1925 год) и первым телескопом, превысившимв СССР метровый диаметр.
Хотя обсерватория обладала очень маленьким астрографом (120 мм), по числу наблюдений малых планет и открытых астероидов Симеиз занимал второе место в мире в довоенное время (с 1912 по 1914 года), уступая только Гейдельбергской обсерватории (Германия), у которой был астрограф с объективом 500 мм.
В честь основателя обсерватории Николая Сергеевича Мальцова назван астероид (749) Мальзовия, открытый в 1913 году.

Основные достижения

Открытие 150 ранее не известных туманностей (каталог Simeiz)
15 сентября 1911 года С.И. Белявский открыл относительно яркую комету
На Симеизской обсерватории было открыто 149 астероидов и 8 комет.
Прием сигналов с АМС Луна-3 со снимками обратной стороны Луны.

Интересные факты

102-см рефлектор был крупнейшим телескопом в Европе и СССР на момент установки (1925 год) и первым телескопом, превысившимв СССР метровый диаметр.
Хотя обсерватория обладала очень маленьким астрографом (120 мм), по числу наблюдений малых планет и открытых астероидов Симеиз занимал второе место в мире в довоенное время (с 1912 по 1914 года), уступая только Гейдельбергской обсерватории (Германия), у которой был астрограф с объективом 500 мм.
В честь основателя обсерватории Николая Сергеевича Мальцова назван астероид (749) Мальзовия, открытый в 1913 году.

Доходим и до любимых мест дислокации Олега – бетонных плит. Оцениваем состояние берега и даже в темноте понимаем, что подойти сюда катамаранами вполне возможно.

И в качестве доказательства замечаем на пляже… парусный туристский катамаран! Нагрянув в ночи с воплями: «А кто это тут базируется?», чуть не доводим до «кондратия» расслабленно ужинающих сотоварищей. Осознав, что мы – это мы (не пограничники, не бандиты, не егеря, не милиция), народ лезет обниматься.

Катамаран мы узнали сразу, но решили разыграть приятелей и попугать. Шуточка на несколько мгновений удалась. Это были ребята из Киева – экипаж парусника «Наяда», капитан - Сергей Нешев. Они, как обычно, проводят отпуск с семьёй и друзьями, бороздя черноморские просторы на туристкой разборнушке.

Тяпнув за встречу в их вечно щедрой и тёплой компании, полные впечатлений, возвращаемся в лагерь. Наши уже все спят. На катамаранах, поскольку совершенно обленились ставить палатки. Распределяемся по палубам и мы. Лишь Олег по одному ему ведомой причине отправляется ПОД "Мистраль".

Абрис кошки на фоне неба и мачты наших катамаранов

Переход пос. Балаклава (Голый пляж) - пос. Кацивели (Голубой залив) - 42,5 км, 7,5 ч ходу

Средняя скорость 5,67 км/ч

Координаты стоянки пос. Кацивели (Голубой залив) N 44° 23’ 30,6 ’’ E 33° 58’ 14,9’’

Пост мыс Троица – 050-237-18-57

Глава 19. Кацивели - Ялта - Гурзуф - Аюдаг

Продолжение следует...

Если Вам понравилось то, что здесь написано, и вы хотите материально поддержать автора, то буду счастлива и признательна. Мой счёт в Приват-банке 4405 8850 1839 5928 на имя Дмитрук Ольги Игоревны