1 ПУТЕШЕСТВИЕ В АЛЕШКОВСКИЕ ПЕСКИ
2 Глава 1. 30 апреля. Собака в поезде.
3 Глава 2. 1 мая. Здравствуйте, пески!
4 Глава 3. 2 мая. Идем на Новую Маячку.
5 Глава 4. 3 мая. Ночевка в пустыне
6 Глава 5. 4 мая. Ставки в пустыне.
7 Глава 6. 5 мая. Прощай, пустыня!
Глава 5. 4 мая. Ставки в пустыне.
Утро выдалось солнечным и ярким. Мы с Олей немного побегали-позанимались. попозировали Юрику для фотосессии «Верные друзья».
Раны мои во рту затянулись и не беспокоили. Что значит – среднеазиатская овчарка! Все заживает, как и должно заживать на нормальной собаке.
Юрик без устали мотается по близлежащим склонам с фотиком. Вот неутомимая творческая натура! Он за поход наснимал более тысячи кадров! Хозяйка едва умом не тронулась, отбирая из этого множества великолепных снимков достойные иллюстрации для моего рассказа.
Потом позавтракали, сложили вещи и отправились на восток.
Рюкзак мой становится легче с каждым разом, что компенсирует накапливающуюся усталость. Похоже, у моих спутников взаимоотношения с усталостью и тяжестью рюкзаков такие же. Только я нес максимально килограммов пять, Оля – десять-двенадцать, а Юра и Саня – не знаю, сколько. Оля поднять их рюкзаки не смогла, и потому ничего внятного не сказала. Только кряхтела. Наверное, очень сильные в нашей стае мужчины, раз моя хозяйка не смогла их ноши даже от земли оторвать, а они спокойно шли и даже бегали под этой тяжестью.
Для движения на восток, к ставкам, Саня взял интересный ориентир – стоящее далеко на горизонте одинокое стройное и высокое дерево, похожее абрисом на тополь. По мере приближения к нему мы в этом убедились, неоднократно рассматривая его в бинокль.
Саня предположил, что раз тополь – новое растение в ландшафте пустыни, то и вероятны изменения почвенного состава. Он оказался прав, потому что на смену песчаным кучугурам довольно быстро и резко пришла ровная, как стол, степь.
Буйно зеленела трава, проросшая после постигшего степь пожара.
Увеличилось количество птиц. Они со звонкими криками рассекали небо над нашими головами. Тут и там стали появляться мелкие лужицы и озерца с водой. Я радостно мочил в них лапы и живот.
А перед достаточно большим озерком Оля сняла с меня рюкзак, ибо знала, что сейчас будет. А вот что: я лег в лужу и покачался!
Наконец-то меня перестала мучить жажда – в любой из этих луж я мог напиться. А вот березы исчезли совсем. Голая зеленая степь до горизонта и одинокого тополя. И какие-то непонятные навозные кучки. Я таких раньше не видел, и спутники мои, похоже, тоже. Потому что горячо спорили, кто бы это мог оставить свой след.
Мы миновали свой чудесный ориентир – тополь – и через некоторое время вышли-таки к ставкам! Путь сюда от места ночевки занял всего два часа. Если б мы вчера взяли правее, шли бодрее и не поджидали бесконечно щелкавшего фотиком Юру – могли бы успеть сюда. Но на Юру никто не сердится, потому что он очень миролюбивый и делает нужное дело – запоминает пустыню для нас. И никто не сумеет сделать это лучше его. Зато сегодня наш фотограф взял ноги в руки и чесал впереди всех, успевая по дороге нажимать кнопку своего любимого прибора.
Итак, нас остановил канал шириной метров десять-пятнадцать, полный воды и заросший камышом. Мы с Саней без долгих раздумий пошли на его форсирование. Только я, окунувшись по спинку и охладившись, вернулся на берег, а наш главный путеводитель так и шел напролом до противоположного берега. Оля ахала, что он промочил ботинки, вымок до пояса, окунул рюкзак. Но Сане было уже все равно. Он добился своего.
С противоположного берега он крикнул:
- Снова гадюка! Но уже быстрая, спряталась!
Заглянул, что делается за бруствером канала:
- Там ставки и есть! Но там же и стреляют. Слышите выстрелы? А сюда вам идти нет смысла. Я сейчас вернусь.
Юра немедленно настроил фотоаппарат и заснял, как Саня возвращался через канал в другом месте и замочил теперь заодно и бинокль, висевший на груди.
Потом люди разделись до купальников, разложили вещи и промокшую в траве и лужах обувь сушиться и расползлись вдоль канала гулять-отдыхать. Юра немедленно окунулся в воду и призывал то же сделать и хозяйку. Но я посмотрел на полное отсутствие на ее коже шерсти и понял, что ей холодно и без купания. А Юра долго ее упрашивал, говорил, что холодная вода очень освежает и потом становится тепло. Но напрасно!
Сам он прихватил фотик и уплыл на противоположный берег на разведку, где тоже встретился с гадюкой. К счастью, без последствий. А Оля потопталась-потопталась, да и влезла в холодную воду поплавать! Судя по ее отличному настроению, Юра оказался прав, когда говорил, что купание в холодной воде – это здорово!
Конечно, за час обувь не высохла, но мои спутники все равно оделись-обулись и с вздохами сожаления отправились назад, на запад. Но уже не ориентировались на одинокий тополь, а брали правее его, севернее, то есть, на северо-запад.
Минуя степь, мы неожиданно увидели, кто же оставлял такие необычные следы на траве. Овцы! Так вот как выглядят те, охранять которых я был рожден! Впервые, на третьем году жизни, я увидел их – ростом ниже меня, мохнатых и шерстяных, грязно-серо-рыжих, сбитых в плотную кучу, с удивленными большими глазами и стригущими воздух вислыми ушами.
Я нюхал ветер, ловя и запоминая их запах. Здравствуйте, мои дорогие! Хоть буду отныне знать, как вы выглядите и пахнете. Не стыдно будет потом перед сородичами. А то – среднеазиатская ОВЧАРКА, а овец в глаза не видел!
Оля благоразумно взяла меня на поводок, а то мало ли что. Вдруг перепугаю их до полусмерти. Они, небось, тоже волкодавов не видели. Разбегутся еще со страху. Но Оля считала, что тут может шариться какая-нибудь пасущая это стадо шавка, а я ее жизни лишу. Но я лишь рыкнул для порядка на этих кучерявых тварей, чтоб проверить их генетическую память. Ага, дело будет – помнят. Отступили, но не убежали. Понимают, что я не враг, но главный. То-то. Живите. Может, еще когда и встретимся. Может, еще и придется защищать ваши глупые головы.
Тем временем мои спутники обсуждали, как могли овцы послужить причиной превращения плодородной степи в пустыню. Рассматривая овечьи тропы в траве, выбитые их крепкими копытцами, пришли к выводу, что – вполне реально. Эта отара – небольшая, сотня-другая голов. А какие голые тропы за собой оставляют! Что говорить о миллионных стадах, которые паслись здесь всего двести лет назад? К тому же если пласт земли тонок, а под ним – песок. Да проще простого!
Степь сменилась полупустыней стремительно: шли по плоской равнине, покрытой ровной зеленой травой, заметили впереди кучугур, поднялись на него и обнаружили впереди и по сторонам полное отсутствие степного ландшафта. Зеленая трава и плоский рельеф остались позади.
А под ногами и со всех сторон – песок и кучугуры. Но Саня целеустремленно двигался на запад.
Мы – за ним. Обилие березовых оазисов сильно портило ощущение классической пустыни.
Зато мои спутники не переставали восторгаться, как же все это удивительно – кочующие пески, сдерживаемые только березами…
А я не переставал восхищаться, сколько же здесь зайцев, и гонял их постоянно вверх-вниз по склонам (или они меня гоняли?..)
По мере продвижения на запад на помощь березкам приходили более мощные сосны.
В одном из таких больших смешанных оазисов мы расположились на обед и отдых.
Погода стояла прохладная, постоянно тянуло на дождь - очень удачная для путешествия по пустыне. Но я все равно сегодня что-то совсем выдохся к обеду. Наверно, из-за ушастых бестий. И пока люди жевали и беседовали, я полумертвым провалялся в высокой траве между упавших сосновых стволов. Но тем не менее, когда народ поднялся, я безропотно подошел за рюкзаком. Хозяйка пошутила, что, мол, я такой сознательный оказался, что если б смог сам надевать рюкзак, то даже за помощью бы не обращался.
Довольно скоро кучугуры закончились. Как и песок под лапами. А началась самая настоящая степь. Мы вышли на грунтовую дорогу и отправились прямиком по ней. Люди считали, что дорога обязательно выведет нас к человеческому жилью.
Топтали степь мы довольно долго. Тут оказалось скучнее, чем в пустыне. Не утомляли разнообразные кучугуры, не были так открыто наглы зайцы, разве что птиц летало гораздо больше.
Неожиданно наш путь пересекла ярко-желтая дорога из мелкодробленого ракушечника.
По плотности она приближалась к камню. Я слышал, как мои спутники обсуждали, не для туристов ли эта дорога. Якобы сюда приезжал какой-то Ющенко и велел оградить эти чудесные места от варваров и облагородить территорию, чтоб могли с комфортом ездить туристы. Оля надеется, что обилие туристов не испоганит эту уникальную пустыню.
Скажу по секрету, что у моей хозяйки есть небольшой «пунктик» - она терпеть не может, когда человек вмешивается в дикую природу и нарушает тонкую взаимосвязь между всеми компонентами ее – растениями, животными и средой их обитания. Люди, оставляющие мусор на месте своего пребывания, приводят ее просто в ярость. Вот и к этой, пока особо не нарушенной человеком, пустыне у нее какое-то трепетно-восторженное отношение. Я прямо улавливал ее флюиды «Любуйся! Береги! Не навреди! Не тронь! Это – чудо!» И – страх, что вмешательство человека может стать опасным, что будет уничтожен уголок девственной природы.
Вскоре ландшафт степи украсился лиственными деревьями – акациями, тополями, вязами. Стало интереснее, так как в зарослях обнаружились фазаны. И растительность образовывала спасавшую от солнца тень.
А еще через полчаса ходьбы мы вошли в сосновый лес. Грунтовая дорога по-прежнему уверенно вела нас к человеческому жилью.
В лесу было совсем замечательно: ни кучугуров с их подъемами-спусками, ни палящего солнца. И ни с чем не сравнимый запах разогретой на солнцепеке хвои.
Поэтому, несмотря на усталость после приличного марш-броска, мы скоро вышли к трассе. Но приближаться к ней не стали, а двигались параллельно, по полевой грунтовке.
Дорога вывела к какой-то деревне. Мы скинули рюкзаки и остались в тенечке поджидать Саню, который пошел к местным жителям на разведку. Оля пристегнула меня на поводок, поскольку я очень напряженно вглядывался в одного из жителей. Тот нетвердо держался на ногах и просто источал ауру агрессии вперемешку с неприятным запахом. Недалеко от него беззаботно играли дети.
Но вот люди заметили нас. Похоже, что мое присутствие, как обычно, вызвало у них повышенное внимание. Внезапно предчувствие надвигающейся угрозы захлестнуло меня, и я зарычал. Опасный мужик решительно, хотя и покачиваясь, двинулся в нашу сторону. Я злобно залаял на него: «Не подходи!» Но моя деятельность по охране спутников и их имущества привела мужика в неописуемую ярость, и он заорал:
- Убирайтесь отсюда! Надень на собаку намордник! Я его сейчас порешу! Тут дети гуляют!
Все это сопровождалось столь мощной психологической атакой и перемежалось массой неизвестных мне, но, видимо, очень плохих, слов, что хозяйка послушалась его и надела мне намордник. А мне показалось, что для гуляющих детей он сам был значительно опаснее, да только никто этого почему-то не понимал. Интересно, почему люди так боятся собак и так терпимо относятся к неадекватным соплеменникам? У нас, собак, агрессия никогда не возникает на пустом месте, всегда есть причина, и всегда мы неоднократно предупредим о своих намерениях. А вот люди, особенно так неприятно пахнущие, способны атаковать мгновенно, без предупреждения и без видимой причины. Но их не держат на поводках и в намордниках. Удивительно. Мне этого никак не понять.
Вернулся Саня, сообщил, что это поселение называется Пролетарка. Поэтому собираемся и идем ночевать в лес, а завтра двинем с утра пораньше на Раденск. Намордник с меня не сняли, потому что деревенские жители до обмороков боялись моего внешнего вида.
Улица, и без того пустынная, очищалась от сидевших кое-где на завалинках бабушек и дедушек со скоростью разбегающихся по углам тараканов. И только любопытные глаза провожали нас через щели калиток и шторки окошек. Ну просто смех и грех! В городе меня до такой степени не пугаются. Я долго сдерживался, не обращая внимания на истерики рвущихся с цепей шавок, но под конец трусливость местных жителей переполнила чашу моего терпения, и я с презрением наложил большую кучу на обочине улочки. Пусть нюхают и помнят, кто мимо них проходил. И причем – заметьте! – проходил мимо без злого умысла. Просто – МИМО!
На краю деревни располагалась большая ферма с коровами. На лугу паслась серая в яблоках лошадь. Завидев меня, тоже серого в яблоках, она громко призывно заржала и, взмахнув воинственно шеей, топнула передней ногой. Я не принял вызова. Тогда конь задрал трубой хвост и энергично забегал по кругу, насколько позволяла привязь, периодически останавливаясь и вызывая меня на поединок. Оля - известная любительница лошадей - любовалась им, а я усиленно метил территорию. Не хватало мне еще драться с лошадьми! Не собачье это дело. И не виноват я, что мои габариты неразумное животное попутало с конскими.
Но на ржание сторожевого коня из ворот фермы выскочили охранные собаки. В одном из них мы с хозяйкой угадали облик моей породы. Только кобель был белым с рыжими пятнами, более широкотелым и значительно меньшим по размеру. Я активнее стал задирать ногу на все попадающиеся кустики и камни и скрести задними лапами землю. Пусть только подойдут!
Однако фермерские собаки тоже оказались презренными трусами. Они держались на дистанции и в открытый бой не вступали. Но провожали нас до границ своей территории и заинтересованно изучали наши следы.
Наконец, мы зашли в лес. Оля хотела отойти от деревни как можно дальше, чтоб не держать меня у палатки на привязи. Но начинало темнеть, и пришлось разбить лагерь в километре от фермы.
1 ПУТЕШЕСТВИЕ В АЛЕШКОВСКИЕ ПЕСКИ
2 Глава 1. 30 апреля. Собака в поезде.
3 Глава 2. 1 мая. Здравствуйте, пески!
4 Глава 3. 2 мая. Идем на Новую Маячку.
5 Глава 4. 3 мая. Ночевка в пустыне
6 Глава 5. 4 мая. Ставки в пустыне.
7 Глава 6. 5 мая. Прощай, пустыня!