АМГА

2001 год
Как мы познакомились. Особенности характера. Знакомство с Айгуль. Первый поход. Штрихи к юному портрету 

2002 год
Первые выставки. Новое место жительства. Поход на Демерджи. Кубок мира "Азиат-2002". Первая защита своего дома

2003 год
Амга попадает в ДТП. О волках, лошадях и деревне. Соревнования по сплаву и "Кубок Донбасса-2003". Вандо Хаус Хасси и ИПО. И снова о Солёном. Чемпионат Украины по парусному туризму-2003. Поездка в Одессу. Амга становится мамой.

2004 год
Собачий детский сад. Конный поход. Воспитание - вещь ответственная! "Кубок Донбасса"-2004. Старая шкура и проверка рабочих качеств.Чемпионат Украины по парусному туризму-2004. Нияз и шашлык из рубца.

Дети от Амир-Хана   

2005 год       
(Не)ездовая собака. Поход со студентами. Первое парусное путешествие. Немножко об Айгуль. Морские приключения. Как у нас поселился Кис.  Ама в телестудии. Лыжно-собачий поход.

Прощание с Айгуль

       На зимней сессии у нас с напарником Володей возник конфликт со студентами-прогульщиками, и наша принципиальная позиция закончилась форменной травлей резко ставших неугодными преподавателей (меня и Вовы). Вся администрация института трепала нам нервы, вынуждая написать заявления о добровольном уходе. Мы увольняться не собирались, получали мощную идеологическую и моральную поддержку нормальных студентов и стойко держались выбранной позиции. Дело закончилось принудительным увольнением «за аморальное поведение» и подачей нами исков в суд на восстановление справедливости.

     Процесс длился восемь месяцев. Всё это время мы не работали, а только ходили на заседания суда. Справедливость в конце концов восторжествовала, нас вернули на рабочие места, аннулировали записи в трудовых, выплатили восьмимесячную задолженность по зарплате и моральный ущерб. Но вся эта бодяга сильно отразилась на нашем мировоззрении, сняла розовые очки с глаз и попортила много крови.

         А самое страшное, что жертвой всей этой истории стала моя бедная старенькая Айгуль.

       Итак, в январе нас начали травить, а в начале февраля уволили. Денег на жизнь не стало. Как назло, у меня весь год не складывалось и с дрессировками. Т.е. дохода – нуль. И при этом постоянные звонки с психическими атаками с работы.

            А Айгулька в эту зиму осталась с мамой в селе. Её ножки сильно ослабели, и подниматься по лестнице в дом здесь, в городе, ей было очень трудно. К тому же она так любила село! В общем, мы решили, что доживать Айгуль должна в селе, на природе, которая даёт ей силы и настроение жить. К тому же, в селе и питание более здоровое – много качественных молочных продуктов.

            Из-за нервотрёпки на работе я не могла весь январь прорваться к маме и Гуле. Обычно два-три раза в месяц приезжала, инспектировала состояние здоровья Айгуль, самочувствие мамы, привозила им еду, деньги, Гульке – мясо. А тут подзапустила. И общалась только по мобильной связи. Мама говорила, что в последнее время с собакой что-то не так. Но по её объяснениям я не могла понять, что именно. Где-то в конце января мне удалось добраться сквозь снега в село, напилить дров для печки и осмотреть собаку. Айгуль по-маленькому ходила слишком часто и постоянно подлизывалась. Живот у неё слегка раздулся, но не настолько сильно, чтоб "бить во все колокола". Смущал язык, ставший фиолетового цвета. После заочной консультации с ветеринарами мы решили, что у Айгульки цистит, и лечили соответственно.

            А зима, как назло, выдалась страшно суровая для наших мест, с морозами до -25 и снегопадами. Когда, наконец, мне ещё раз удалось  в начале февраля вырваться в Солёное, процесс у Айгульки оказался запущенным. 

            На самом деле оказалось, что у неё – опухоль мочевого пузыря. И моча не отходит. Бедняжка выдавливала её по капелькам, слизывала, а от токсинов её язык окрасился в чёрно-фиолетовый цвет. Невозможно даже представить, до чего же моя собака мучилась из-за постоянно переполненного мочевого пузыря! А я, тупица, две недели назад не сообразила, что дело очень серьёзно. Но об этом узнала уже в городе, после обследований. А пока просто приехала и, наблюдая вживую за старушкой, поняла, что её срочно нужно вывозить в цивилизацию, к квалифицированным ветеринарам.

            Однако, сквозь вьюгу и снега тащиться за 120 км за старой и больной собакой желающих не находилось. У моих близких друзей не было машин, а те, у кого были, не являлись мне настолько близкими друзьями. И больших денег на такси у меня тоже не было.

            Примчался мой приятель-кинолог Вова – электричкой, чтоб хоть чем-нибудь помочь. А в случае чего и довести-донести Гулю до электрички. Но это был бы – конец старушке, ибо идти предстояло через занесённую снегом целину, в сильный мороз, полтора километра. Она бы просто не дотянула. А там ещё электрички с пересадками, два трамвая по городу…

            Наконец, удалось найти знакомого знакомого, который согласился рискнуть здоровьем и машиной. Мы стали напряжённо ждать его, как Спасителя.

            Между тем, перед глазами моими стояла щемящая картина: моя мамочка, сама уж далеко не молодуха, уходит в туманную снежную морось, и за ней бредёт старый верный пёс – моя незабвенная Айгулька. Словно Понтий Пилат с его собакой… Они здесь жили вместе больше, чем полгода. И делили радости и печали, боль и грусть, счастье и надежду… Затерянные в заваленных снегом студёных степях…

            Естественно, что, поехав в село к маме и Айгуль, я взяла с собой и Аму. Гуляли с ней в морозных полях, где она из-под снега выкапывала мышей. Ходили и вместе с Айгулькой. Гуля тоже пыталась проявлять интерес к жизни, но внутренний дискомфорт, а то и боли, не давали ей расслабиться.
       Окидывая взглядом необозримые просторы, я вспоминала, до чего же славно в них охотилась моя собачка! Как же истово она обожала эти поля! Ещё две недели назад, в мой предыдущий приезд, она повела нас с Амой по знакомой ей кабаньей тропе, завела в заросли, а потом они гнали кого-то по этим перелескам. Вернее, гнала Ама, а Гуля пыталась. Скакать через бурелом ей было уже невмоготу. Да и живот уже тогда был подозрительно великоватым, и проблемы с мочеотделением уже начались, из-за чего мы и стали лечить якобы цистит.
          Впервые на эти просторы Гуля попала уже в шестилетнем возрасте и просто потеряла голову. Регулярные поездки на дачу и прогулки в поля стали смыслом её жизни.
           Бывало, утром выкатываешь велосипед, а Гулюша уж скачет вверх со всех четырёх, и улыбается во всю пасть, и пыхтит от предвкушения, и вовсю топорщит усы. Скорей, скорей на волю! И дичи тогда в полях было немеряно: зайцы десятками грелись на грунтовках, из-под каждого куста порскали куропатки, перепела или фазаны, лисицы шастали чуть не в открытую, а в перелесках можно было повстречать и косулю. Даже играющих волчат мы когда-то встретили в поле.
           Гуля неутомимо носилась носом в землю, распутывая плотную вязь следов, отыскивала самый интересный и по нему выгоняла зверя из схованки. А потом гнала его аж за горизонт, надолго скрываясь из глаз. Возвращалась страшно довольная, язык – до земли, глаза выпучены. И тут же – снова нос в землю. Казалось, вся её жизнь была сосредоточена в этих поисках и погонях.
           Ама тоже обожала гулять и охотиться в полях. Но Айгуль в сравнении с ней была просто даже не фанатка, а какая-то шизофреничка. Она жила от поездки к поездке в село, она мечтала, спала и видела свои степные угодья, она дышала этим счастьем.
           И вот теперь Айгуль уходит. Навсегда. Скорее всего, в эти поля она уже никогда не вернётся.  Слишком много минуло лет, её долгая размеренная жизнь подходит к концу. Больше 14-ти  лет Гуля радовала меня на этой земле. И пускай она не была столь красива и представительна, как Амга. Пускай не обладала той смелостью и наглостью. Но она была интересна своей хитростью, ужимками и гримасами выразительной мордахи, увлекала своей фанатичной страстью к диким пространствам, близостью к природе. И, конечно, своей собачьей преданностью. Ведь ей довелось пережить бок о бок со мной самые сложные времена – разруху и голод 90-х.
           Во всех горестях и радостях она была рядом - милая, скромная собачка из Сакарских степей Чарджоуского района Туркменской ССР.
           Окидывая взором заснеженные горизонты, я со слезами думала: как вы теперь будете без моей Айгуль? Кто ещё будет вас так любить, когда её не станет? Как вы вообще сможете цвести и зеленеть без неё? Зачем вы мне, если я не смогу вывести на ваши просторы свою Айгульку?
       Но поля будут цвести и без нас. И пускай цветут. И хранят память о тех, кто бродил среди многотравья и рвался всем сердцем к этим пространствам, к этой свободе и красоте.

      Вышли прогуляться с собаками, а по задам нашего немеряного огорода пробирается  через сугробы группа охотников с ружьями и в сопровождении курцхаара. Ама, заметив чужую собаку и людей, с рёвом помчалась их прогонять. Мужики, недолго думая, пару раз пальнули в воздух. Гуля абсолютно не испугалась выстрелов, а продолжала неторопливо рысить к курцу. Обнюхались и разошлись. А вот Амгушка резко передумала умничать. Постояла-посмотрела на процессию, воинственно вздыбив шерсть, и  этим ограничилась.

        Наконец, приехали друзья на «Жигулях». Оказалось, ехали они с приключениями. Дорога очень скользкая, пути они не знают. Ехали по бумажной карте. Как потом выяснилось, на пустынной скользкой дороге в десятках километров от цивилизации машину выбросило в кювет. Ребята не сумели своими силами выбраться на трассу и «куковали»-мёрзли, пока над ними не сжалился кто-то из водителей и не вытащил «Жигуль» тросом.

                В наше село Костя и К^о прибыли уже после обеда.

                Айгульку мы загрузили в ноги переднему пассажиру (сестре Маше), а сами затолкались на заднее сидение: я, Вова, Юра и Амга. Нам сзади было очень тесно, но больше всего я беспокоилась за Айгуль, поскольку ей пришлось ехать в скрюченной позе, а с её раздутым животом это очень болезненно. Однако старушка ни разу не возмутилась за всю трудную дорогу домой и не издала ни звука.

                Обратно ехали тоже с приключениями. Снегу навалило столько, что дорога от трассы к нашей деревне оказалась заметена настолько, что развернуться в обратный путь Костя не смог. Пришлось сдавать задом практически по целине. Но машина буксовала. Пришлось вылезать и дружной толпой толкать авто задом наперёд к трассе. Снежное ралли прервал отвалившийся в сугроб глушитель. Все, кроме Айгуль, вынуждены были мёрзнуть на ветру, пока Костя поднимал авто домкратом и пришпиливал на место глушитель. Весь этот спектакль вылезло посмотреть население села, потому что тут в глуши зрелищ людям всегда не хватало.

                На трассе, наконец, снова загрузились и тронулись в Донецк другой дорогой – не через Красноармейск, а через Запорожье. Потому что там дорога лучше и меньше шансов снова влететь в кювет.

                Развернув бумажную карту, лоцман Юра подсказывал повороты и направление. На одной из развилок мы не услышали бодрого Юркиного комментария и остановились. Юра по-прежнему молчал.

                - Куда дальше? – поинтересовался Костя.

                - Не знаю. Карта кончилась.

                В гробовом молчании мы пялились на границу карты и пытались угадать, куда же теперь ехать. Ведь компаса у нас не было, а об автонавигаторах мы тогда и слыхом не слыхали. После долгих раздумий и обсуждений решили ехать. Не замерзать же между Донецком и Запорожьем!

                Видимо, Всевышний вёл нас, потому что довольно скоро добрались до указателей и уже в полной темноте прибыли в Донецк. Прямиком в ветлечебницу.

                Тут Айгульку обследовали, поставили катетер и слили литра три (!!!) темнющей, как пиво, мочи. Бедная собачка в считанные минуты стала маленькой и плоской. Зато я вздохнула с облегчением: у неё теперь ничего не болит!

                Было рекомендовано сделать завтра УЗИ внутренних органов.

                А пока Костя повёз нас домой. Перебираясь через трамвайные пути, «Жигуль» подпрыгнул, зацепился злополучным глушителем за рельс и начисто сорвал его (глушитель). Пришлось снова домкратить машину, привязывать «глушак» верёвочкой, а верёвочку прихлопывать дверцей, чтоб держалась. Свою функцию глушитель больше выполнять не мог и только болтался под днищем, грохоча на колдобинах. Мотор оглушительно ревел в темноте.

                Я до сих пор очень благодарна Косте и Юре, что рискнули вывезти нас из снежной глуши в цивилизацию, что не довелось Гуле умирать в мучениях, без ветпомощи. Даже песню про настоящих друзей я сочинила и издала в сборнике «Муза ветров».

                Утром выяснилось, что не всё так хорошо, как я надеялась. Во-первых, Гуля как-то внезапно ослабела задними ногами – её шатало, хотя толстое раздутое пузо уже не мешало ей жить. А во-вторых, моча по-прежнему плохо отходила, и живот на глазах опять стал раздуваться. А в-третьих, и это самое страшное – УЗИ показало опухоль мочевого пузыря, на самой границе с мочевыводящим протоком. Вот почему пузырь с трудом опорожнялся: путь моче преграждала опухоль!

                И было уже всё равно – добро- или злокачественная она. Потому что оперировать собаку возрастом в 14 лет и 7 месяцев вряд ли есть резон. Помимо рисков наркоза, есть риски восстановительного периода. Кроме того, мочевыводящий проток следовало выводить наружу через брюшную стенку. И на фоне ужасов предстоящей операции и её последствий дамокловым мечом висели конфликт на работе, увольнение и безденежье.

                В клинике бодро посоветовали Айгуль усыпить. Типа, она и так много пожила, хватит. Но я решила терпеть до конца. Буду ставить катетер.

                Мой оптимизм разбился вдребезги уже к вечеру. Процесс тренировочного введения катетера доставил собаке немало мук, а её задние ноги слабели с каждым часом. К ночи живот раздулся до первоначального уровня, и встать она уже не смогла. Отлить мочу – тоже.

                К тому же знакомые веты сказали, что частое введение катетера (даже профессионалом) очень быстро приведёт к воспалению мочеиспускательного канала и новым мучениям собаки. Проплакав ночь над несчастной своей животинкой, к утру приняла решение всё же побороться ещё за Гулюшу.

                Юра, хозяин Амкиной дочки Алаши, согласился отвезти нас к ещё одному ветеринару, весьма уважаемому мной специалисту, для окончательного вердикта. Осмотрев собаку и ознакомясь с результатами УЗИ, он горестно покачал головой:

                - Увы. Лучшим выходом для неё будет эвтаназия. Операция слишком рискованна, у нас мало опыта проведении таких сложных полостных операций, собака очень стара. В конце концов, это будет весьма дорого стоить. И даже если всё получится, и она сможет выйти из наркоза, пройти период реабилитации – то зачем ей жить оставшиеся ей месяцы с трубочкой в боку, из которой всё время будет капать моча? Пожалейте собаку.

                Глядя в Гулины запавшие, измученные постоянной болью глаза, я поняла, что доктор прав. И снова пришло время одного из самых страшных выборов в жизни – взять на себя ответственность за смерть четвероногого друга.

                Гуля-Гулюшка… В самые тяжёлые времена ты была мне верной подружкой. Мы пережили голод и нищету 90-х, выступали в показательном коллективе, ездили по городкам Донецкой области на выступления. А как ты любила поездки за грибами! Как вылезала из-под сиденья в электричке, учуяв запахи соснового леса и ошалело, с закрытыми глазами, шумно втягивала, всасывала чёрным кожаным носом ароматы лесного духа. Как носилась по буеракам по следам дичи!

                И самые яркие события моей жизни прошли вместе с тобой – свадьба, рождение сына, дипломирование. Ты была отличной собакой. И мой последний долг перед тобой – избавть тебя от страданий, облегчить уход из этого суетного мира, чьи радости уже не доступны твоему изношенному организму. Спи спокойно, моя славная девочка!

                Айгуль заснула в моих объятиях. Навсегда. Вместе – до конца. Как бы ни было тяжело видеть смерть любимого существа, но быть рядом до последнего вздоха – это всё, что я ещё могла сделать для моей любимой собаки… Для собаки, бежавшей рядом больше 14 лет, ни разу не изменившей и не предавшей.

                Она ушла совсем тихо и спокойно. Умиротворённо. И унесла с собою очередной кусочек моего сердца.

Айгуль, дочь Каплана и Айван, принадлежащих чабану Дурдыеву Язу Мураду. Прожила 14 лет и 7 месяцев (июнь 1991 - февраль 2006), в самые тяжёлые 90-е годы развала СССР

                Похоронили Айгульку в селе, рядом с Яриком, с которым они были неразлучны 8 с половиной лет. Пускай отныне навсегда покоятся вместе – моя чудесная парочка, друзья детства, отрочества и юности. Над ними будут шуметь фруктовые деревья и суетиться птицы, склёвывая сочные плоды. Будет прилетать ветер с полей, которые Гуля так любила, и приносить неизменные запахи воли, простора и зреющих хлебов…

                А чтоб хоть чуть-чуть уйти от душевной и сердечной боли, у меня остаётся лекарство – собака Амга. И лучше лекарства придумать невозможно. От смертной тоски спасёт только она – та, что воспитана покинувшей нас Айгуль... Перпетуум мобиле, вечный двигатель, связь поколений, смена жизни…

             Гуля и Ама, общее и разное

1. Любительницы природы и свободы. Обе мастерски обустраивали гнёзда, лежанки. Для этого рыли ямы, перегрызали мешающие корни, отгрызали ветви, которые застили обзор.
2. Обе – охотницы до мозга костей. Ловить и жрать насекомых, мышей, птиц – самое приятное занятие. Но Айгуль в этом плане всё же большая фанатичка. И крыс она давила, а Аме не довелось. К тому же у Амы было параллельное увлечение – контроль правопорядка на вверенной территории.
3. Территориальность. Тут различие сильное. Айгуль очень чётко блюла границы выделенной ей территории, вплоть до метра, и не нуждалась ни в каких заборах. А Амге всегда казалось мало, и она расширяла территорию по своему усмотрению. А хотелось ей охватить своей властью весь земной шар.
4. Айгулька была трусовата, но по-сучьи очень хитра. И умела преподнести себя так, что только большой знаток собак замечал в ней трусоватость. Остальные её очень боялись и уважали, предпочитая обходить десятой дорогой. Если Гуля и кусала кого из людей (а такие случаи были), то всегда делала это в наивыгоднейшей для себя позиции, чтоб не получить сдачи.
5. Амга же никого не боялась и если атаковала – то всегда открыто и честно (даже если хват приходился в тыльную часть тела). Обе шли в атаку с рыком, но Ама – с победным, а Айгуль – с рыком камикадзе.
6. Гуля обожала трепать собак. К сожалению, в те годы культивировалась во всех САО драчливость, возводилась в породный признак. Более того – проводились тесты и для сук, претендующих на племиспользование: если не хочет драться, значит, плохая САО. А я планировала Гулю использовать в разведении, и потому шла в общем потоке. И мне сильно повезло, что габариты у Гули небольшие, и травм она собакам не наносила, больше - психологический шок. Особо ненавидела серебристых пуделей и афганских борзых. Она научила меня видеть горизонт и каждый кустик, чтоб вовремя заметить потенциальную жертву и предотвратить драку. И только со временем мои и Айгулькины мозги стали на правильные рельсы, и драки с собаками прекратились. Гуля отвоевала себе место под солнцем и стала обходиться только ворчанием и суровым пристальным взглядом.
7. Наученная горьким опытом с Айгуль, с Амгой я не повторила ошибки. Старалась сдруживать её со всеми собаками с раннего детства. И она научилась решать проблемы общения с помощью демонстраций, и лишь изредка переходила к решительным действиям, когда это было необходимо.
8. Обе собаки замечательно умели вливаться в собачьи коллективы, воспитывать молодняк по настоящим собачьим понятиям и тем самым отлично помогали мне на дрессировках личным примером и вмешательством.
9. Обе обладали очень крепким здоровьем, переваривали любую пищу, не болели ни разу пироплазмозом, почти не резали лапы (единичные случаи), не страдали аллергиями, легко переносили любые обработки химикатами от паразитов.
10. Первые течки - поздние, в полтора года. И с тех пор - чёткий график, раз в год, как и положено нормальным "азиаткам". Стабильно в ноябре. 
11. Обе вязались сами, на свободе, легко переносили беременность, щенились сами, обрабатывали щенков сами, кормили их дольше двух месяцев, срыгивали щенкам пищу, воспитывали их, играли с ними. От щенков – за уши не оттащишь. Никогда не убегали от своих детей.
12. Обе были очень самостоятельны и независимы. Но Амочка чуть больше недотрога и сама по себе. И эмоции Айгуль проявляла более открыто, Амга – более сдержанно. В этом плане Гуля была настоящая сука, а Амга больше походила на кобеля – честнее, сдержанней, прямолинейней. Кроме того, и мимика у аборигенной Айгуль былая развита гораздо сильнее.

                  Ну и напоследок - песня, родившаяся после героического вывоза Айгульки в цивилизацию, в наивной надежде помочь, спасти. На мотив известной песни В.Высоцкого о друге.

Если друг
оказался вдруг
И не друг, и не враг,
А — так,
Если сразу не разберёшь,
Плох он или хорош —
За собакой своей зови
Его ехать на край земли,
И в степи замерзать с тобой.
Там поймешь, кто такой.

Если парень сказал: «Мура!
Умирать ей давно пора,
Ведь больна она и стара,
Да и вьюжит с утра...»
Значит, рядом с тобой —
Чужой!
Ты ему не звони — гони.
И с собою на борт
В поход
Не бери, не зови!

Если ж он не скулил,
Не ныл,
И на зов побежал,
В чём был,
И в снегах пропадал —
Застрял,
Но назад не бежал.
Если он рисковал собой
Ради псины твоей больной,
Значит, как на себя самого
Положись на него.
                                  Февраль 2006 г.

 Первый большой парусный поход 

       Ребята ходили в деревню, отыскали аборигена, который обещал сегодня привезти на коне какую-то трубу для ремонта шверта. Интересно, что там за труба, что ее надо привозить на коне?!

       Но оказалось все просто: мужику было лень идти пешком. На велосипеде – банально. А так он появился в лагере нетривиально и красиво: на галопе. Прекрасный рыже-чалый тяжеловоз с озорным блеском в глазах легко нес его вдоль палаток.  «М&М» ("Мистраль" энд "Муму") в своем репертуаре: если в лагере лошадь – то к ним.

       Мы пообщались с аборигеном и его своенравным красавчиком-конём, и бортмеханики взялись за шверт. Вова пошел шить растрепавшийся стаксель «Мумы», а мы с Ирой – чистить рыбу. Из лесу ребята еще грибов принесли, так что продукты для похода экономим.

       Мишка купался, баловался со студентами и очень помогал по устройству лагеря.

       Моджахед с Андреем возились со швертом полночи, подсвечивая себе фонариками. И к утру гордо принесли оконченную работу. Молодцы! Туристы сказали, что главный тест на туристов-парусников мы выдержали - сумели отремонтировать лодку без материально-технической базы под боком.

       Сварилась уха. По рекомендации Вовы Тумы сначала сварганили суп, а потом бросили туда всю рыбу. Пригласили Крыгина, который полдня мечтал об «ушице» и говорил, что все судейство угощать не надо – «перетопчутся», достаточно угостить главного судью, то бишь его. Но через час борьбы со сплошными костями Михалыч сказал, наблюдая наши постные физиономии, плюющиеся направо и налево:

       - Несите остатки в судейство. Пусть тоже подавятся.

       В итоге всю уху съела Амга. С удовольствием, не подавившись и не закапывая в землю.
       Во второй день соревнований дул сильный ветер, и в часть гонок мы не пошли. Во-первых, не имело смысла: призовые места уплыли с такими результатами, как мы вчера показали. Во-вторых, впереди – поход, и развалить накануне  лодки у меня не было ни малейшего желания.

       Посему неудивительно, что по итогам соревнований в спортивном разделе «Муму» - 10-я из 10-ти судов класса, а «Мистраль» - 9-й. Ха-ха! Но главное – к походу мы готовы.

       Ночью местные кретины украли у «Торнадо» из Нового Света красивый его фирменный многоцветный грот и поломали рули макеевского «Аллегро». Уроды. Подобной гнусности в этих краях еще не бывало.

       Михалыч сделал всем объяву, что мы собираемся в поход, и лишние продукты можно сдать нам. Частный адвокат Вова живописно побирался по лагерю с протянутой рукой на пару с Мишей. Они притащили мешок зелени, кучу хлеба, картошки и стеклянных банок с консервами.
       А Амга подъедала выброшенные туристами подтухшие куриные окорочка, собирая их в кустах по всей окрестности.

       Утром стояла чудная солнечная погода с «мумным» (то есть тихим, аккурат для "Мумы") ветерком. Но пока мы собрали лагерь, поели и упаковались, ветер усилился. И крепчал на глазах. В один голос опытные туристы советовали переждать. Закон яхтсменов «Лучше недобрать, чем перебрать» трансформируется у ТУРИСТА-парусника в поговорку «Лучше переждать, чем поломаться».

       И мы, собрав в дорогу сухпай, тоскливо ждали в буквальном смысле слова «с моря погоды». Наконец, ветер принес дождь. Все туристы разъехались, а мы поставили палатку и скрывались там, а вещи спрятали под палубу «Мистраля».

       Когда дождь стих, прочистилось небо и ветер ослабел, начали грузиться. Юрка предложил удачный способ упаковки тюков на катамаран: основную часть груза – на баллоны, между шпангоутов. Таким образом, мы освободили от нагрузки поперечные балки. Процесс рациональной укладки и привязывания груза растянулся до обеда. Решили уничтожить сухпай и идти уже до вечера, без остановки на перекус. Дневальные отхватили выговор за недостачу в сухпае хлеба. Юрка кричал: «Хлеба в тормозке полно!». А в итоге мы жевали майонез и варенье без хлеба.
       На воде – мелкая рябь, ветерок слабый, моросит. На «Мистраля» навьючили почти весь груз: вдоль бортов – палатки, рюкзаки, гермомешки. Возле мачты – ремнабор, продукты. Поскольку «Муму» более хлипкая лодка, она несла только гермомешок Вовы, сухой корм собаки (в поход пришлось взять сухач, ибо так удобнее), хлебный мешок и десяток консервных банок. 

В переплетении шкотов, погонов, фалов и прочих корабельных верёвочек

       Вскоре нас накрыл сильный ветер. И сколько шли – столько боролись. Дуло в нос.  «Мистраль» шел с недобранным гротом: опасались налетающих шквалов. А лодка перегружена, да и шверт держится на ржавой трубе местного аборигена. Я переживала и за «Муму». Несмотря на 500 или 600 кило, которые нес «Мистраль», он шел гораздо быстрее её. Действительно, она не предназначена для таких ветровых нагрузок.

       В 3-35 из палатки выполз Вова – до ветру. Часовой Моджахед тут как тут: «Кто идет?» Вовка: «Я». Юрка: «Собака в палатке? Выпусти ее, пусть бегает».

       Внезапно из кустов чужой тихий голос приказным тоном: «Не надо собаку». Вышли трое, щелкнули затвором пистолета: «Держи собаку. Подойдет ближе трёх метров – застрелю. Имею право».

       Юрка: «Вы кто? Предъявите документы» (Сразу чувствуется бывшее ментовское прошлое).

       «Рыбнадзор. А вам вообще нельзя на воду до 10 июня. Нерест».

       Вовка закрыл Амгу в палатке, послонялся по лагерю, наблюдая за посторонними, и лёг спать. Мужики в форме всё так же тихо стояли в кустах, и что им  было надо – совсем не понятно. С полчаса они пристально смотрели на воду, а потом бесшумно скрылись.

       Кто знает – может, у них тут, браконьеров, сходняк, а мы им попутали планы? По крайней мере, по звуку взводимого курка бывший мент Юра предположил не боевое, а газовое оружие. Да и кто будет вооружать рыбнадзор? И какое дело рыбнадзору до нас в три часа ночи? Скорее, они пришли снимать свои сети, а мы помешали. А лучшая защита, как давно известно – нападение. Вот они и «наехали».
       Переход следующего дня прошёл спокойно, по хорошей погоде, оставил приятные впечатления и никаких воспоминаний. Когда всё идёт гладко, по плану - всегда скучно и вспомнить нечего. То ли дело - форс-мажоры, шторма, происшествия! Их помнишь и спустя многие годы.
       Мумисты отыскали чудное местечко – песчаный пляж, сосны… Но оказалось, что лес – молодой, и дров нет! А уже начало смеркаться. Разводили костер и на шишках, и на камыше. Решили уже доставать газовый баллон (хотя на 8 чел приготовить как раз хватит на один раз, и одежду на нем не высушить), когда проныра Миша приволок откуда-то дровишек. Он и меня потащил за собой. Конечно, только «маленькому мальчику» (маленький мальчик на дерево влез…и т.п.) могла прийти в голову дикая идея искать дрова на болоте. Тем не менее, по соседству в болоте действительно оказалось полно сушняка. Так что юнга оправдал полезность своего существования.
       На всех стоянках по утрам и вечерам я в обязательном порядке отправлялась гулять с Амгой - исследовать окрестности. Как с руководителя похода, с меня были сняты обязанности по приготовлению пищи, и потому мы с Амой получали полную свободу для прогулок. 

       На следующий день шли тихим попутным ветром вслед за «Мумой», пока при входе в узкий «рукав» водохранилища не задуло навстречу. И задуло как следует! Через час свистело в морду так, что наш отход 29 мая отдыхает! Ветер разогнал приличную волну, и «Муму» уступила первенство «Мистралю». Хорошо хоть, что ярко и жарко светило Солнце. Благодаря ему окатываемая волнами одежда тут же высыхала. Потом мы узнали, что, согласно прогнозам, скорость ветра сегодня достигала 16-18 м/с! Это очень много для таких старых лодок и столь малоопытных экипажей. По правилам туристских парусных соревнований, гонки отменялись при скорости ветра свыше 13 м/с. А тут - до 18! Неудивительно, что мы порядком струхнули, ибо в этом "рукаве" ни справа, ни слева по борту не виднелось ни одного просвета в зарослях - причалить и спастись от непогоды попросту негде. 

       «Мистраль» так ломало на волнах, что я всерьёз опасалась и за него, перегруженного, и за старушку «Муму». Но закончить страдания судов не было возможности: справа – обрыв, слева – сплошная стена камышей. Как там «Муму» боролась за жизнь и не ломалась – уму не постижимо! Хвала конструктору её, который воплотил такой запас прочности в хлипкую лодчонку, что и сам об этом не подозревал.

       У «Мистраля» снова сорвало шпильку на первом шпангоуте. Собака волновалась: её крепко заливало, она лежала в луже, да ещё каждой волной окатывало. А на носу впридачу очень дует. Брезентовую упаковку, которой я накрыла Амгу, стащило ветром. Я хотела поправить её и подоткнуть, но не могла оставить руль ни на мгновение. Мужики из последних сил держали шкоты в руках, ибо крепить паруса на стопорах я не рисковала. Поэтому пришлось Ире, набравшись мужества, лезть к моей собаке, которую боялись все мужики в лагере (кроме Вовы Яремчука, который, тем не менее, тоже пару лет назад отведал её зубов, хоть и случайно). Я была уверена, что в экстремальной ситуации «азиатка» не будет проявлять агрессии к посторонним. Ира спокойно и смело накрыла её брезентом.

       Всякий раз, когда в лавировке мы приближались к левому берегу, Амга с надеждой пялилась на него. Представляю, как же ей хотелось туда! Когда, наконец, мы вышли из «рукава» в залив, обнаружили слева песчаный пляж и направились к нему. Как собака догадалась, что идём на берег? Вскочила и, рискуя выпасть за борт, балансировала на раскачивающемся носу катамарана. Её окатывало волнами и брызгами, а она напрягала мышцы, готовясь к прыжку. Когда могло ей взбрести в голову прыгнуть, я не знала. И потому орала на нее, а Ира снова поползла к ней и просто насильно уложила. Не хватало еще, чтоб четвероногая путешественница сиганула вперёд под катамаран и попала под шверт.

       Причалили в 12 ч дня с большим напрягом, так как прижимной ветер буквально вбивал нас в берег, и пришлось всему коллективу напрячься, чтоб не сломать руль и шверт более чем полутонного «Мистраля».  Причем Амга всё же выпрыгнула за борт, но уже в метре от берега, и отделалась окунанием по шейку и тучей брызг.

       "Муму" подошла значительно позже, осевшая чуть не по борта от наплескавшейся внутрь воды. Вытащить на берег нахлебавшуюся краснооскольских волн байдарку не смогли, но лишь взялись за вычерпывание, как нарисовались трое в камуфляжах. Видно, издалека заметили треугольники парусов и, зная местность, ожидали нас увидеть на этом пляже. Амга встретила их настороженно и недвусмысленно стала поперёк тропы. Будучи в курсе, чем это может закончиться, я крикнула, чтоб они не двигались, пока не заберу собаку.  Только привязала её к «Муме», как зверюга начала бросаться на всех, проходящих мимо, в том числе и Иру. Видать, сбрасывала нервное напряжение после сложного перехода, до чужаков дотянуться не могла и посчитала виноватыми всех остальных.

       Предъявив документы представителей лесничества и рыбнадзора, инспекторы «наехали» на собаку. Мол, согласно некой Статьи 80 часть 2 Гражданского кодекса нельзя отпускать её без поводка в лесу (у диких животных – детёныши). Где прививки, намордник и т.д.? Поскольку всё перечисленное было в наличии, в т.ч. и Международный ветеринарный паспорт с фотографией, они несколько поутихли. Но, забрав паспорт, не торопились его возвращать. А начали читать лекции о нересте.  Стали «подъезжать» с каким-то Наказом, что до 10 июня никакое плавсредство не может находиться на воде.

       Я предъявила им маршрутную книжку со всеми подписями, разрешениями  и штампами. Как ни удивительно, мы чётко шли по плану и находились в нужном месте в нужное время, так что придраться не к чему. И о собаке в лесу пусть не чирикают: это не заказник и не заповедник, а о наличии данной статьи в данном кодексе пусть не смешат мои тапочки.

       - Оружие, сети, удочки есть? Другие рыболовные снасти?

       Я вскипела:

       - Сядьте в нашу «Муму» и поудите в такой ветер. Я посмотрю, чего вам больше захочется – рыбки  или выжить? Да нам каждый килограмм поперёк горла, но мы таскаем пятьдесят кило  консервированной рыбы. На фига нам ваша, которую чистить и потрошить надо, а потом ещё готовить?

       Тогда блюстители законов вернулись снова к собачьим документам. Поскольку ни к чему иному придраться не удалось.

       - Это - говорят – ветеринарный паспорт. А где паспорт на собаку?

       - Какой вам ещё надо?

       - Надо, какой она породы.

       - Там в ветеринарном паспорте написано.
       - Нет, покажите другой паспорт, где про породу написано.
       -Родословная, что ли? Да кому она нужна? Дворняжка у меня! Главное, что с прививками.

        Напарник, очередной раз листая Амкин паспорт, наткнулся на запись о породе.

       - Среднеазиатская овчарка, - удовлетворенно констатировал. Но паспорт не отдал, а завёл волынку по новой. Они явно напрашивались на мзду. Стали угрожать составить протокол и отправить дело в Харьковский суд. Поскольку меня заранее предупредили, что надо соглашаться на протокол (всё равно его никто не составит, это взятие "на понт"), я стала настаивать на протоколе. А ребята мои не в курсе дела и потому струхнули. Думали, я иду на конфликт. Но и рыбнадзор заволновался.

       Тут  меня оттёрла в сторону Ира и, поменяв знак беседы на противоположный, начала бить на жалость. Пока она их "разводила", я тихо, но очень настойчиво вцепилась в Амкин паспорт. Мужик не выпускал его из крепких пальцев, а я всё равно нагло и упорно тянула, вызывающе глядя ему в глаза.  Умными речами подключились Моджахед со своими ментовскими замашками и Тума – с адвокатскими. Наконец, паспорт я выдернула, а мужики сказали: «Да ладно, нормальные ребята. Пусть отдыхают».

       Мы с Иркой умотали в село Пески дать телеграмму для отчётности, бросив мужиков на обустройство лагеря, ремонт техники и приготовление пищи. Поскольку Ирина сказала, что они с Вовой отдыхали в этом районе, и местность она знает, я сдуру не взяла карту и компас. Зачем? Ведь Ира знает, как идти. Что там семь километров по лесу с собачкой да семь обратно – удовольствие, а не прогулка!

        Дело закончилось, как и должно было закончиться: мы заблудились. Вымотавшись на жаре до предела, набегав не меньше семи лишних километров, вышли на окраину Песков.

       Остановили проезжавшую мимо легковушку, чтоб узнать, как добраться до почты. За рулем оказался очередной лесник. Он предложил подвезти. Причём не побрезговал взять в салон собаку. Слово за слово –  всё выведал. Мы наябедничали на предыдущих инспекторов. Он рассердился (кто в его владениях хлеб перехватывает?!) и пообещал разобраться. Был любезен, но грозил шкуру спустить, коль узнает, что мы рубим зелёный лес.

       Слово свое сдержал: явился в лагерь в наше отсутствие, за глаза обозвал нас лживыми дурами, которые не умеют ориентироваться в лесу, учинил ребятам допрос с пристрастием, проконтролировал, какие дрова они бросают в костёр и не уехал, пока не убедился, что окружность костра обкопали (только чем они копали – ума не приложу?). Забавно, что на протяжении похода мы видели массу кострищ, и нынешнее – единственное, наверно, на весь лес обкопанное.

       Дав телеграмму, купив сахара, хлеба и воды, надеялись больше не блукать. Наивные! Мы пошли по другой дороге, ведущей напрямик к нашему лагерю, и уверенно топали по ней до первой развилки. Как потом выяснилось, отсюда до лагеря оставалось около километра. И Амга, утомившаяся не меньше нас, настойчиво демонстрировала, что хочет идти налево. Но я не верила в сказки, что городское животное может ориентироваться в лесу, и потому пошла за Ирой, которая уверенно заявила, что «надо направо. Точно. Стопроцентно». Поскольку сама я давно потеряла всякую ориентацию, то на себя даже не надеялась.

       Напрасно не послушалась собаки, которая оказалась умнее не только, чем я ожидала, но и умнее нас с Ирой. Не знаю, чуяла ли Амга запахи лагеря на расстоянии в километр или просто с ориентировкой у нее все в порядке, но она с явным недоумением на морде потащилась за нами направо.

       Топали по лесу еще с час. Я потеряла свой мобильник, но от усталости не смогла даже огорчиться. Наконец, наткнулись на какую-то отдыхающую семью и узнали, что они видели парусники, идущие влево, часов в 11 дня. Значит, надо было на развилке сворачивать налево! А я-то не доверяла своей замечательной собаке!

       Вернувшись к развилке, мы уже полностью положились на Амгу, и к 20 ч она вывела нас в лагерь. Таким образом, мы носились по лесу больше шести часов на приличной скорости, без «перекуров» и остановок. И намотали, наверно, километров 30. Не слабо. Особенно для Иры, которая никогда на такие расстояния не ходила. Ноги мы сбили, натоптали и натёрли. А ходить босиком было больно из-за всюду разбросанных шишек и колючей хвои.
       Сфотографировались на фоне плотины для фотоотчёта и разбились на группы. Мы с Яремчуком, Моджахедом и Амгой пошли в Червоный  Оскол дать телеграмму, купить продуктов, а остальные остались купаться, загорать и готовить перекус.

       Сегодня был первый по-настоящему жаркий летний день. И ребята купались. Особенно всех потряс наш адвокат, который, нимало не смущаясь пляжников с детьми, отправился мыться без плавок. Потом они с Андреем и Ирой насобирали маслят и белых грибов, из которых вечером наш нудист сотворил вкусный ужин.

       До почты чимчиковали по жаре километра три. По пути прикупили печенье, хлеб, воду и водку (здесь тоже товарные чеки дают лишь на спиртные и табачные изделия). На столбе у дороги Моджахед приметил интересный памятник аисту.  «Гляньте, как натурально сде… Ой!.. Он - ЖИВОЙ!» - удивленный наш фотограф даже уронил многострадальный цифровик на асфальт. Оказалось, настоящий аист преспокойненько сидел на гнезде прямо над автотрассой. А напарник его деловито вышагивал у пруда в компании домашних гусей. Дожили! Обыкновенные аисты стали настолько редки, что вызывают и немое, и громкое изумление.
       Амга, измученная жарой, понеслась к водоему. Впрочем, прыть она могла проявить и в отношении аиста с гусями. Я отозвала её, а про себя подумала, что далеко не всякая собака может похвастаться тем, что гоняла аиста.

Из-под брезента торчит Амкин нос. Рядом - ржавый старый якорь

       Осмотревшись, мы с Ирой узнали место, по которому вчера бегали в поисках лагеря. Мы здесь были! У меня сразу возникла идея пойти поискать мобильник, так как было подозрение, что я могла потерять его недалеко от семьи, что сообщила нам об увиденных лодках. И мы с Иркой рванули, тупо не взяв снова ни карты, ни компаса. Когда прочесали по лесу с километр, но так  и не заметили знакомых мест, поняли, что пора возвращаться, пока опять не заблудились. Или не пересекли полуостров поперёк – с нас станется с нашей неуёмной энергией.

       Я не особо удивилась, когда поняла, что всё-таки мы заплутали. Но уже спокойно доверилась собаке, и Амга успешно и очень быстро привела нас в лагерь. Надо же, какая  умница! 

       Начали грузиться в прибывший за вещами и кораблями закрытый железный фургон. Адвокат предлагал женщинам и детям ехать электричками, но всем захотелось экстрима. В 40-градусную жару душиться в запертом железном ящике. Народ возжелал острых ощущений. И он их получил! Моджахед после сказал, что немало в жизни испытал, но после того, как связался со мной, острые ощущения стал испытывать гораздо чаще и с большим разнообразием, чем раньше (какое эротичное высказывание!).

       Садимся в фургон. Говорю:

       - Надо бы каждый час останавливаться, чтоб водитель проверял, живы ли мы.

       - У нас мобильники! Если что – позвоним в кабину! Не дрейфь!

       Однако уже через 10 минут мы почувствовали газовую камеру Освенцима. А через час лежали вповалку, боясь шевельнуться, и потели. Сауна отдыхает! Замкнутое пространство метров небольшого объёма, раскалённый снаружи металл, 8 человек и собака. Пот стекал на карематы, и мы молча потели в этих потных лужах. Амга поднялась на ноги и, видимо, приготовилась к смерти. С её языка слюна просто лила.

       - Бесплатная сауна! – радовался неунывающий Моджахед, - полезно для здоровья!

       - Ты что, - говорю, - так и тепловой удар отхватить недолго!

       - Пока есть чем потеть – не отхватим. Пока жидкость в организме есть.

       - А когда влажность в помещении станет критической? Потеть уже не сможем. Да и кислород заканчивается.

       Стали названивать водителю. А в железном фургоне нет связи! Начали колотить кулаками и ногами в стены и орать – бесполезно! Стены двойные, фургон грохочет, и ничего не слышно.

       Всё. Вслед за Амгой пора готовиться к смерти и нам. 
       Однако Судьба сжалилась над нами, и водитель во время краткой остановки услышал вопли узников. Раскрывшаяся дверь пахнУла ледяным холодом: в сравнении с душегубкой фургона 40-градусный воздух показался арктическим. Проветрившись и размявшись, продолжили путь. Родной Донецк уже близко.

       Летом, как обычно, мы с Амой по выходным ездили в Солёное, на дачу. Только теперь уже нас там ждала только мама, без Айгульки. Грустно и непривычно было выходить в поля без старушки. Зато теперь можно выкатывать велосипед, как в старые добрые времена. Ведь в последние годы, когда Айгулька сильно постарела, я выходила на прогулки в поля только пешком, потому что у старушенции уже не было сил гонять со скоростью велосипедиста.

       Амга вполне себе успевала за мной. Почему б и нет? Длинноногая, тренированная собака. Да и не гнала я на больших скоростях. По грунтовкам особо не разгонишься. Однако, мой приятель-кинолог Вова был немало удивлён выносливостью Амги.

       - Надо же, такая крупная собака, а за велосипедом бежит рысью несколько километров и дышит по-прежнему легко.

АМГА

2001 год
Как мы познакомились. Особенности характера. Знакомство с Айгуль. Первый поход. Штрихи к юному портрету 

2002 год
Первые выставки. Новое место жительства. Поход на Демерджи. Кубок мира "Азиат-2002". Первая защита своего дома

2003 год
Амга попадает в ДТП. О волках, лошадях и деревне. Соревнования по сплаву и "Кубок Донбасса-2003". Вандо Хаус Хасси и ИПО. И снова о Солёном. Чемпионат Украины по парусному туризму-2003. Поездка в Одессу. Амга становится мамой.

2004 год
Собачий детский сад. Конный поход. Воспитание - вещь ответственная! "Кубок Донбасса"-2004. Старая шкура и проверка рабочих качеств.Чемпионат Украины по парусному туризму-2004. Нияз и шашлык из рубца.

Дети от Амир-Хана


(Не)ездовая собака

       Этой зимой удалось покатать сына на собаке. Поскольку чистые обильные снега в нашей местности - явление нечастое, при первой же возможности я осуществила Мишкину мечту. А то ребёнок всё рвался покататься на собаке в санках, а я отговаривала - то ещё молода она, то ноги у неё никак не окрепнут до нужной кондиции, то снега нет, то шлейки, то санок, то времени, то щенность, то кормление щенков...
       Правда, Амга - как упряжная собака - оказалась ещё хуже Айгульки. Для сравнения.
       Самая первая моя собака - беспородный Ярик - был невысок ростом (50 см в холке), тщедушен телосложением, но очень крепок физически, старателен и деятелен. При своём весе 12,4 кг он с энтузиазмом катал меня на санках и лыжах меня, и даже моих родителей.
       Когда Ярик состарился, ему на смену пришла аборигенная САО Айгуль. При росте в холке 60 см и весе 30 кг она обладала достаточной силой, чтоб волочить целые связки детишек на санках, но делать этого не любила. Носиться галопом, как это делал Ярик, Гуля считала ниже своего достоинства. Но рысью, не спеша, без напряжения, она возила ребятню.
       Как-то, после последних щенков, Айгулька не могла восстановить мышечную массу. Я задалась целью собаку "накачать". И, помимо прочего, пользуясь снегом, устраивала ежедневные тренировки по буксировке на санках себя, любимой. Бежать прямо по тротуару, без остановок на обнюхивание окружающего пространства, Айгулька считала глупым времяпрепровождением. Но подчинялась моим настойчивым требованиям и неторопливо рысила, постепенно "засыпая" на ходу. В качестве будильника я использовала длинный прут, который в норме покоился в непосредственной близости от собачьего крупа. Как только Гуля снижала темп тихой рыси до совсем тихой, я рявкала "Вперёд!" и тихонько подстёгивала её по заднице прутиком. Айгуль немедленно прибавляла, хоть и не надолго.
       Пусть и скучно было на Айгульке ездить, но всё-таки это было возможно. А вот Амга оказалась полной неходячкой! Никакие увещевания, ругательства, постукивания прутиками, пинки под зад и пр. на неё не действовали. Стоит, как истукан, и коровьими томными глазами из-под густых ресниц косится. Лупить тунеядку не хотелось, и потому я махнула рукой на её карьеру ездовой собаки. (Теперь понимаю, что правильно Ама делала, оберегая себя от буксировок. Не с её смещёнными позвонками это делать!). Единственное, чего удалось добиться - она бежала за мной или со мной, и волокла санки с Мишей. Но я-то уставала значительно раньше! А ещё она любила, вырвавшись вперёд, завозить санки в глубокий снег на обочинах и показывать, до чего ей трудно тащить сани в таких условиях.
       В общем, от Амги пришлось отстать в вопросе ездового употребления. Так что для неё это была первая и последняя зима в упряжке.

Амгуша работает упряжной собакой

       Зато что касается вольной беготни, то тут она была просто асом. Как-то раз хозяева Амгиного сына Амала взяли нас в машину и поехали в гости к Азали. Вот уж где волкодавы от души нарезвились в зимних заснеженных полях!

Амга, Амал и Азали радуются жизни в окрестностях пгт Луганское

Поваляем в снегу Азалюку



Амал устал изгаляться над сестрой, но Амушка - неутомима

А теперь погоняем Амала

Пора вспомнить о своих любимых людях

Амал, Амга и Азали

       На видео - прогулка в Ботанический сад с уже годовалыми Амалом и Алашой.

 

Поход со студентами

      Очень давно мне хотелось пройти пешком от своего дома к Донецкому морю, обойти вокруг него и вернуться домой муниципальным транспортом. А заодно совместить приятное с полезным – организовать студентов. В апреле 2005 года задумку удалось воплотить в жизнь. Правда, из огромной толпы студентов, желавших пойти в поход, к моменту старта осталось всего ничего - 4 чел, но я восполнила их недобор сыном Мишей, сестрой Машей, приятелем Вовой и, естественно, собакой Амгой.            

Стадион "Олимпик". Треть пути пройдена

       Поход занял весь день. «Туристки» пришли абсолютно не подготовленными, и мне пришлось снабжать чуть не каждую из них рюкзачками и ветровками. Слава Богу, что хоть пищу и воду они с собой взяли.

            Маршрут наш пролегал как по пустырям, так и по жилому сектору. И везде в глаза бросались  стихийные свалки. Мы с Володей не упускали случая всякий раз капать студенткам на мозги – вот, смотрите, как плохо, когда всё кругом завалено мусором. Один бросил бутылку, второй – пачку от сигарет, третий… А восьмой уже видит образовавшуюся горку мусора и считает, что сюда и надо выбрасывать. Так и появляются стихийные помойки. По ходу следования мы насчитали… 15 (!) больших свалок! И это не считая мелких. Разве можно так жить, загаживая собственный город?        

Преодоление ручейка. Миша прыгает, а Ама охотится на кого-то

            Добравшись до Донецкого моря – небольшого искусственного водоёма на юго-западном краю Донецка, расположились на пикник. И глаза мои полезли на лоб от удивления и возмущения, когда девочки, после всего увиденного, после услышанного, побросали остатки посуды в лесу, на берегах «моря»! Заставила их немедленно всё собрать и нести с собой до официального мусорника, но была в шоке и гневе от их душевной глухоты! А я-то распиналась в надежде, что меня кто-то слышит…            

Мостик через реку Кальмиус

            Амушка вела себя идеально, но я другого от неё и не ожидала. Предупреждённые студентки на собаку не обращали внимания, и она свободно бегала на природе, не обращая внимания на них. Её больше интересовали бабочки, мыши, лягушки и собачьи следы. И это – крайне злобное и весьма опасное животное! Которое при правильном и уважительном к нему отношении не причиняет окружающим не то что вреда, но даже беспокойства.            

Ама охотится за Машей

            Жаль только, что накануне Амга порезала лапу и в течение всего похода прихрамывала. Но такое с ней случалось крайне редко. У неё были очень «набитые» тренированные подушечки на лапах, и резала она их за всю жизнь столько раз, что пальцев одной руки хватит, чтоб пересчитать.

            Обратно возвращались троллейбусом и трамваем. Домой вернулись к вечеру,  очень уставшие и довольные прогулкой.

 Юго-западная окраина Донецка. Микрорайон Широкий

Первое парусное путешествие

       В начале мая, аккурат ко Дню Победы, мы проводили небольшую традиционную регату в центре Донецка, на акватории Кальмиусского водохранилища - "Кубок Донецка". Мой катамаран радикально обновился. Теперь вместо украденных дюралевых шпангоутов он гордо хвастался поперечным набором из... сантехнических пластиковых труб! Это ноу-хау в кораблестроении стоило испытать, для чего Кальмиусское водохранилище было прекрасным началом. Если развалимся - то до берега плыть недалеко.
       В связи с конструкционными новшествами "Авантюр" поменял имя. Авантюризм - это, конечно, хорошо, но у меня планы на катамаран выстраивались грандиозные. И имя "Мистраль" соответствовало наполеоновским планам гораздо лучше. Сильный, ледяной северо-западный ветер, налетающий на тёплые равнины Франции из Арктики - Мистраль - способен крушить камни из-за резкого перепада температур. Так и мой катамаран отныне - "сильный, гордый, всесокрушающий "Мистраль"!
       Поскольку испытания лодки длились дня три, и ночевали мы на берегу, то для сохранности имущества я брала на стапель и Амгу. Днём прятала её в кустах, на короткой привязи, а ночью привязывала к катамарану. И эта ретивая охранница снова умудрилась поставить отметины одному из моих знакомых. Не разобравшись, куда идти нельзя, Саша, племянник моего матроса Юрия Воловенко, сунулся прямиком Амочке в пасть. Та не упустила своего шанса и в прыжке хватанула парня за грудную клетку, оставив на  ней царапины от резцов в виде нескольких восклицательных знаков. Хорошо хоть, что Саша не обиделся, а, наоборот, превратил отметины от зубов собаки в предмет гордости и хвастовства.
     "Мистраль" прошёл испытания весьма успешно, и в конце мая мы усложнили ему задачу: предстояли гонки по Краснооскольскому водохранилищу за Кубок Донбасса и Кубок Украины.

      Я снова везла и "Муму", и "Мистраль", и студентов, и друзей, и сына, и собаку. Для такого количества вещей и народа с помощью профкома института, где я работала, удалось нанять автобус, чтоб облегчить доставку участников туда и обратно.
         Итак, в этом году Амге предстояло первое парусное путешествие к неизведанным берегам.  Теперь уже, когда у меня в экипаже была собака, не имело смысла садиться за румпель "Мумы". В эту экстремальную лодочку я отправила капитаном своего старпома Вову Яремчука, туда же откренивающим - 15-летнюю сестру Машу и шкотовым на стаксель - 11-летнего сына Мишу. 

       В моём экипаже, на "Мистраль", помимо Амги, шли ещё Виктор Воронин и Юрий Воловенко.
       
       По прибытии на стапель первым делом коротко привязала Аму.  Теперь никаких блок-постов. Потому что охраняла она своё дерево и наш лагерь очень рьяно, а туристы по-прежнему не всегда отдавали себе отчёт в том, куда идут. И продолжали попадать ей на зуб. Спасало нас от коллективной расправы только то, что люди были крепко выпимши и потому или плохо помнили, откуда у них царапины, или осознанно признавали, что сами виноваты.

            Зато при спускании с поводка Амга становилась практически безопасной для окружающих. Она готова была заниматься любыми интересными делами – всё нюхать, исследовать – и не шибко злобствовать на охране. В свободном состоянии она просто отпугивала, прогоняла чужаков рыком. Но только после её кусательных «подвигов» бесполезно было объяснять это людям. Зная,  на что Ама способна, туристы настаивали на том, чтоб её не отпускать с привязи. А когда я говорила, что от этого она только злобнее и бдительнее становится, мне никто не верил.

            В нашей среде у Амы даже появились заслуженные клички «Ам-Ам», «Ням-Ням», «Амка-Хамка» и «Амка-Самка».

       Вообще-то данная особенность характера была довольно удобна. Надо поставить собаку на охрану – привязываешь её к объекту. Охранять начинает тотчас, словно привязь – сигнал к началу работы. Нужна управляемая собака, которая никого не трогает – отпускаешь с поводка и наслаждаешься совместной прогулкой.

       Нужен телохранитель – ведёшь Амгу на поводке. Она очень внимательно сканирует окружающее пространство на предмет потенциальной угрозы. Приближаться ко мне можно не ближе длины поводка. Пересечение границы карается атакующим броском с пугающим рыком.

       За этой длиной люди могут делать что угодно. Но если они громко кричат, шаркают ногами, шумно пыхтят, жестикулируют – немедленно попадают под подозрение и берутся под усиленный контроль. Ама могла рыкнуть, сделать предупредительный выпад – пока оппонент не примет облик добропорядочного среднестатистического гражданина. Поскольку во многих случаях люди не виноваты, что не так дышат или двигаются, как считает нужным моя собака, пришлось научиться различать их в окружающей среде, как потенциальные объекты угрозы, и заранее брать поводок покороче.

       Кстати, "неправильных" граждан Амга отслеживала не только на земле, но и в небе. Добропорядочные люди если и выглядывают из окон, то тихо. Никаких выкриков, громкого хлопанья развешиваемым бельём на балконах! Если они нарушали дисциплину, Ама взрыкивала на них, приподнимаясь на задние ноги. И чем больше возмущались бабушки из окон, тем решительнее становилась моя собака в готовности боем отстоять свой взгляд ни мировой порядок.

       Кроме прочего, Амгуша обожала «строить» собак, кошек и птиц. По её разумению, "правильные" собаки должны двигаться равномерно и не быстро, на большом от нас удалении, ничего не жрать, никого не гонять и в почтении уступать дорогу.

       "Правильные" кошки обязаны сидеть по подвалам или деревьям. В крайнем случае – тихо сжавшись в комочек где-нибудь в закутке.

       "Правильные" птички не должны собираться в стаи. И чирикать им дозволяется только на деревьях.

       Если всё шло по расписанию, Ама выглядела очень довольной на прогулке. Ей с её замашками хорошо было бы работать в патруле. А ещё лучше – в концлагере. Стремление к наведению порядка на вверенной территории не зависело ни от времени суток, ни от усталости, ни от наполненности желудка. Создавалось впечатление, что поддержание дисциплины – основной смысл и главная радость в её жизни.

       Причём это состояние души и ума было ярко врождённым и чётко передавалось по наследству её потомкам. Я старалась практически не вмешиваться в добровольные порывы моей собаки. Она всё делала правильно, а мне было интересно за ней наблюдать и лишь чуть-чуть корректировать её пыл.

       Возможно, это амкино поведение и послужило толчком к тому, что я решила её совсем не дрессировать. За исключением святой для всех собак команды «Ко мне!». Интересно было поведение «азиатки» само по себе. Уж слишком яркой личностью она была.

       Но я отвлеклась от темы.

      В четверг регата стартовала из базового лагеря и направилась за 20 км ниже по течению - к острову Муравьиный, на котором предстояло финишировать и ночевать. В пятницу утром предписывалось стартовать с Муравьиного обратно в базовый лагерь. 

       Эта маршрутная гонка, хоть и не длинная и не сложная, но всё же была первой не только для Амги. И я, и Володя впервые взяли на себя ответственность за чужие жизни и, став капитанами парусников, отправились в увлекательное, полное неожиданностей плавание. К счастью, формат "Кубка Донбасса" был удобен именно для начинающих парусных путешественников: близкие берега, не очень суровые климатические и ветро-волновые условия, соседство более опытных товарищей. Всё это придавало оптимизма и надежды в удачном завершении нашей авантюры.
       В этот раз я не ставила своей целью - победить. Нужно было хотя бы пройти маршрут от начала до конца. Как водится, к "Кубку Донбасса" присоединили и "Кубок Украины" - менее значимое для туристов-парусников мероприятие, но необходимое для Киевских чиновников и для существования ФСТУ (Федерации спортивного туризма Украины).  

"Морской" пёс

Витя-пират и Ам-Ам

       Оказалось, что Муравьиный - не остров, а полуостров. Об этом радостно сообщил с высокой сосны Виктор, который взобрался туда ловко и быстро, словно обезьян. И мы, направляемые Витей, пошли на поиски пищи. Помимо голода, гнало вперёд и ещё одно - желание избавиться от засилья муравьёв. Недаром остров назвали Муравьиным! Их здесь - мириады! Неисчислимые полчища! И нет для них никаких препятствий! На полубы кораблей по скользким трубам они взобрались в первые же секунды нашего прибытия на сушу. Даже если бы они не кусались, а просто бегали по коже - и то это была бы невыносимая пытка. Но эти твари Божии ещё и кусались, если им что-то не нравилось!
       Витя авторитетно заявил, что к ночи муравьи отправятся спать, и вот тогда отдохнём. А пока лучше свалить с острова прогуляться куда подальше. К счастью, муравьи за нами не гнались, и мы от них отдохнули, пока бродили. Однако, спать они не собирались! Это был какой-то особенный вид муравьёв, которые, наверное, вообще не ложились спать никогда! Скрыться от них можно было только в современной "дышащей" палатке с хорошей герметизацией.     

       Итогом нашего участия в регате стало получение уникального приза - Кубка Карцева.  За воплощение оригинального конструкторского решения - успешно функционирующих элементов сантехнического пластика в несущей раме "Мистраля". А также я отхватила скромный денежный приз как "Лучшая женщина-капитан".

       Учитывая, что женская половина экипажа не могла полноценно переносить грузы, весь тяжкий труд пал на плечи наших двух мачо. Мы с Машей транспортировали мелочь: провиант, воду и личные вещи команды. Амга привязывалась к первому или последнему из тюков для охраны.

       В Мариуполе с помощью привокзальных тележечников дотащили барахло до моря, где и приступили к сборке. За полдня из-за жары и малоопытности осилили только раму. Мачту с парусами оставили на завтра. Привязав Амгу к собранной раме катамарана, мы с Машей и Вовой отправились на ж/д вокзал умыться перед ночлегом пресной водой. Витя от такой "барщины" отказался и предпочёл дежурить на вещах в паре с собакой.

    Когда через полчаса мы вернулись, глазам нашим предстала драматическая картина. Какой-то очень крупный мужичок, вдрызг наалкоголизированный, издалека ругался с Витьком непристойными словами. Ама разрывалась басовитым лаем. Заметив нас и осознав, что хозяйкой крапчатой стервозы являюсь я, мужичок внезапно спустил штаны, демонстрируя сначала укушенное бедро, а потом целое и невредимое мужское достоинство. Этим самым достоинством он выразительно тряс и грозился с его помощью поиметь сначала крапчатую тварь, а потом всех нас.

      Поскольку в полной оторопи от бурных событий мы не нашли что сказать в ответ, мужичок натянул штаны на место и сообщил, что пошёл за друзьями и топором.

       Отойдя от ступора, кинулись за разъяснениями к Вите. Оказывается, сей местный субъект захотел поближе ознакомиться с катамараном. Но поскольку едва стоял на ногах и вёл себя дерзко, Виктор решил его культурно отшить. Не получилось. Субъект упорно щупал лодку, не обращая ни малейшего внимания на разрывающуюся от ярости Амгу и что-то вещающего Витю.

       Оскорблённый полным игнорированием своей персоны, Витя злорадно предупредил, что катамаран охраняется злобной собакой, от которой лучше держаться подальше. Мужичок возрадовался новому препятствию и с воинственным воплем: "Где она? Я её сейчас заломаю!" отправился прямиком Амушке в пасть. Виктор не стал ему препятствовать никакими средствами, кроме словесных. Видать, в душе он мечтал, чтоб хоть Амушка поставила наглеца на место.

     Витины мечты сбылись. Ама захлопнула капкан челюстей на бедре бедолаги. Смелой собаке не было дела до того, что её собрались заломать. Мужичок, конечно, ретировался, с трудом выдрав ногу из собачьих зубов. Но был крайне возмущён таким негостеприимством.

       Я в шоке от происшедшего. Интересуюсь, неужели нельзя было как-то разрулить ситуацию мирным путём? На что Витя оскорблённо заявил, что хамство должно быть наказуемо.

        И что теперь делать?

       На берег примчалась какая-то женщина с советом: бегите! Сейчас здесь будет полпосёлка.

       Отважный Витя гордо выставляет грудь навстречу опасности. Пусть только сунутся! Я их!..

       Пользуясь правом капитана, жёстко распоряжаюсь немедленно бросать все шмотки на борт и как можно скорее уходить в море на вёслах. Разве сможем мы - две женщины и два парня, даже под прикрытием кусающейся крупной собаки, - спасти себя и катамаран от расправы?

       Поспешно выгребая подальше в море, решаем оставаться ночевать на воде, на якоре. И хорошо, что уже сгустились сумерки, и нас с берега не видно. Исчезли. Надеемся, что местные не сядут в лодки и не будут обшаривать акваторию.

       Ночёвка прошла успешно и даже была полна некоторой романтики. Якорь, к счастью, держал хорошо, и нас не снесло в порт. 
    Поутру, взявшись за вёсла, причалили километрах в полутора западнее места вчерашней сборки, на городской пляж. Тут поставили мачту, паруса, позавтракали и отправились в первое самостоятельное морское плавание.

Перекус на борту. За кормой - дымы Мариуполя. Идём в Мелекино.

       Заночевали на полупустынном берегу где-то недалеко от Мелекино. Амгу, конечно же, привязала - во избежание эксцессов. Мы вечером достаточно долго гуляли с ней на свободе по полудикой природе Азовских берегов.

       Утром следующего дня прибыли телевизионщики ТРК "Украина". Им приглянулся наш экипаж - и женщина-капитан, и собака на борту, и пластиковые водопроводные трубы. Поэтому у меня брали интервью, а спустя месяц пригласили к себе в студию поговорить о собаках.
       Вот телерепортаж ТРК "Украина" о Чемпионате Украины-2005:
       

       Первым промежуточным финишем был Урзуф. Тут все высыпали на берег. Была запланирована ночёвка с дискотекой, с участием в песенно-танцевальном конкурсе детворы из детских оздоровительных лагерей. Руководила всем процессом Татьяна Ошуркова, которая работала летний сезон музработником в этих лагерях. Она-то и договорилась с начальством о приёме парусных гостей, предоставлении детям возможности пообщаться с туристами и их парусниками, договорилась о столовой, дискотеке и прочих полезностях и приятностях.

       Больше всего напрягало, что беззаботные толпы детишек опасно близко подходят к "Мистралю". Ведь в экипаже нашей лодки состоит Амга Акташевна. И сейчас сия мегера упрятана под палубу в тенёк и столь коротко привязана к осевой балке, что никак до детишек не дотянется. А всё равно страшно. Вдруг кто из детей захочет нырнуть под палубу? 
       Поэтому вчетвером мы заняли оборону по периметру лодки и вплотную никого к ней не пускали. 
       К счастью, утробное ворчание и рычанье из недр катамарана, подкрепляемое нашими рассказами-ужастиками, отвадило детей от "Мистраля" и они устремились к более безопасным парусникам.

       На "Мистрале" же обнаружился форс-мажор. Машенцию стало укачивать! Закрыв лицо своей крапчатой чёрно-зелёной банданой, она молча страдала, ненавидя весь свет. Мы тогда ещё не знали, как ей помочь. А вот Амушка чувствовала себя великолепно и постоянно с надеждой пялилась на берег. Для неё это было первое серьёзное многочасовое путешествие на парусном катамаране. И - в море, участницей Чемпионата Украины!

       В общем стремительном потоке на попутном ветре мы донеслись до берега, пригодного к высадке - пологого, песчаного, под глинистыми обрывами. Пока Маша отходила от морской качки, я шустренько пробежалась с Амгой по пустынным берегам Бердянской косы. Пускай собачка расслабится после гонки, хлебнёт запаха земли да мышцы разомнёт.

       Поставив палатки, с упоением помчались исследовать дикие нехоженые места. Мы все были здесь впервые в жизни, и нас интересовало абсолютно всё. И тучи мошкары в зарослях, и неведомые растения, и толпы змей под ногами, вдоль самой кромки воды. Воронин с непоколебимой уверенностью убедил нас, что это - всего лишь безобидные полозы, и мы предпочти змеиное общество комариному. Потому что оно хоть не звенело и не кусалось.

       Амга с восторгом нышпорила по окрестностям и самозабвенно вынюхивала всё и вся. Находясь не при исполнении, она никогда не нападала ни на кого, и я была спокойна, что случайно встретившиеся нам наши же туристы не пострадают от её секьюритского рвения. Собака чётко понимала разницу: работаем, охраняем-зубы распускаем - не работаем, расслабляемся, отдыхаем-бегаем.

Вот так выглядит Рай. Одна из ипостасей.

       К нашему ужасу, мы не взяли никакой защиты от комаров. А с закатом солнца полчища мошкары доросли до угрожающих масштабов. Ночью нас спасло только то, что мы мудро легли спать вдоль баллонов, под катамараном, где воздух продувался сквозняком.

       Старт в обратный путь выдался тяжелым. Особенно - для Амги. Мы впервые в своей жизни выходили сквозь прибой. Катамаран подскакивал на волнах, вздымая в небо то нос, то корму. Получив команду "На борт!", собака взлетела в воздух, целясь на палубу. Но именно в этот момент корма тоже взлетела, и Ама ударилась грудью о кормовую балку. Вторая попытка повторила неудачу. Вообразив, что, наверно, нужно прыгать ПОД катамаран, в третий раз Амочка нырнула под кормовую балку - и была встречена мощной морской волной. Совсем растерявшись от невозможности осуществить задуманное, собака принялась методично пытаться то нырнуть, то взлететь. И всякий раз получала то поток воды в морду, то трубой по ногам. На пятой или какой-то там попытке Вовка просто схватил собаку в охапку и забросил на палубу. Я не могла этого сделать по причине Амкиных габаритов - 50 кг живого веса!

       Гонка по встречному ветру, через встречную волну разительно отличалась от вчерашней прогулки на попутном ветре. Мы порядком измотались. Ведь опыта хождения по таким условиям у нас не было. Собака, подбрасываемая волнами на носу "Мистраля", распустила когти, словно львица, пытаясь зацепиться за скользкий тент палубы. В напряженном цеплянии за скользкий прыгающий островок суши в бурном море она провела нелёгких пять-шесть часов. После этого приключения я сшила ей спасжилет. Вот смыло бы за борт - как спасать? До берега не доплывёт, за катамаран "руками" не зацепится, вытащить тяжеленную мокрую тушку на борт, не имея приспособлений, очень трудно.

       Остаток дня катались на "Мистрале" по Ялтинской бухте. Витя учился рулить на крепком ветру. А поскольку товарищ он очень упрямый, и в мужском деле авторитет бабы для него - ничто, то весьма скоро он выломал шверт. 

       Поломка шверта - не катастрофа, но весьма неприятно. Потому что завтра предстояло возвращаться в Мариуполь. А ветер усиливался и дул навстречу предстоящему маршруту. Ремонт в кустарных условиях мог не спасти ситуацию. От окончательной ссоры нас спасло известие: мы - ВТОРЫЕ в ЧЕМПИОНАТЕ! В классе до 12 кв.м. Несмотря на небольшой опыт, на сантехническую раму, на лишний вес в виде собаки... Есть у нас потенциал!

       Наутро началось награждение участников и закрытие соревнований. Я разве что не летала от нашего успеха. Сколько мытарств с "Мумой" - и такой стремительный спурт на "Мистрале"! А ведь у нас так много впереди возможностей улучшить результат! Это - только начало! Испытания пластиковой рамы закончились триумфом.

       Вернувшись к катамарану, стали готовиться к выходу в море. Мужики уже кое-как отремонтировали шверт. И хотя он вызывал во мне смутные сомнения, ничего иного всё равно не оставалось. У нас не было личного транспорта для перевозки катамарана. Однако тут-то нас поджидало то, что случается рано или поздно со всеми новичками, путешествующими в экстремальных условиях: мы рассорились в хлам. О возвращении морем не могло быть и речи, потому что ребята нас с Вовой, Амгой и катамараном  бросили на берегу. Пришлось срочно разбирать лодку и искать возможности её транспортировки в Донецк по частям.

Жизнь - прекрасна!!!

       Рассовывали уезжающим участникам по две-три трубы от моей лодки. Люди кряхтели, впихивая невпихуемое, но забирали "Мистраль" мелкими частями.

       А сами мы втиснулись в автобус луганчан, и без того плотно набитый вещами и людьми. Мы с Вовой стоя на ступеньках ехали всю дорогу до Донецка, а бедняга Амга ютилась на тех же ступеньках у наших ног. И тоже - стоя, что для собаки - весьма суровое испытание.
       Но Ама выдержала все приключения этого похода со стоическим спокойствием и без видимого вреда для здоровья.
       Полную версию судового журнала и больше фото можно увидеть здесь: "Чемпионат Украины-2005".

       В связи с приобретением катамарана  мои еженедельные посещения физико-технического института НАН Украины стали системными. Потому что в рабочей комнате № 207 уж не первый десяток лет базировалась штаб-квартира главного идеолога парусного туризма Донецкой обл. Игоря Крыгина.  А заодно в отдельной комнатке (получившей имя  Кайбаш) хранились в разобранном состоянии «Мистраль», «Муму», а также по всем этажам и подвалам располагалась мощная научно-ремонтная база (умные технические головы, золотые руки и инструментарий).

            Времени на полноценный выгул Амги в эти дни оставалось мало. И тогда я повадилась брать собаку с собой в институт. Обычно к вечеру народ покидал рабочие комнаты, и тут наступало время «больных на голову» парусников, которые нередко задерживались в кулуарах физтеха до поздней ночи. Бедные вахтёрши вздыхали, закрывая за нами двери после 23-х ч вечера и только удивлённо интересовались:

            - И вот оно вам надо, торчать тут ради этих железок до ночи?

            А когда наступали горячие деньки перед отъездом «в моря», мы могли сутками сидеть в Физтехе и готовить матчасть к суровым испытаниям. Могли даже оставаться с ночёвкой. К счастью, ни сотрудники института, замечавшие нас с Амгой, ни бабушки-вахтёрши не были против столь крупного животного в стенах научного заведения. Царила полная демократия и взаимоуважение интересов. Мы не мешали учёным творить науку, они не мешали нам заниматься «глупостями».

            Кстати, ещё с советских времён парусный туризм в Донецкой области начал своё победоносное шествие именно из стен Физтеха, потому что руководство всячески поощряло «внерабочую» общественную деятельность своих сотрудников.

            Общественный транспорт в те времена ходил до поздней ночи, и мы с Амой двумя трамваями прекрасно успевали домой. Путешествие в физтех и обратно было для неё дневным и вечерним выгулами. Бывало и так, что мы не успевали на дежурный автобус или трамвай, и тогда приходилось идти пешком. Но сопровождение столь грозной и бесстрашной собаки давало полную гарантию, что никто меня на ночных улицах Донецка не тронет.

            Обычно Ама бежала на свободе где-нибудь неподалёку, обследуя кусты и закоулки. Но стоило появиться вблизи меня человеку, как Амгуша появлялась из ниоткуда и, приблизившись к незнакомцу, начинала его «пасти». На обращения ко мне типа подсказать дорогу или дать подкурить собака взрыкивала фирменным утробным рыком льва, от которого вздрагивала даже я. У незнакомцев пропадало всякое желание общаться.

            Помню, как-то иду вдоль проезжей части. Темно, часов около одиннадцати ночи. Мягко подъезжает справа автомобиль, бесшумно открывается окошко со стороны водителя, и следует традиционный вопрос, как проехать туда-то. Поясняю. Моя охранница , плохо различимая в темноте, что-то внимательно изучает носом в земле, а обо мне, вроде, и забыла. Мужичок, продолжая двигаться со скоростью пешехода, предлагает проехаться с ним попить пивка. Отвечаю, что пиво не пью, а вообще-то сейчас гуляю с собакой.

            Мужичок начинает мягко настаивать, типа, и где же твоя собака? Внезапно к машине, как молния, одним прыжком подскакивает Ама, суёт в окошко морду и издаёт знаменитый горловой рык. Окошко завинчивается со скоростью пули, водила даёт по газам и исчезает во мраке. Морда Амы светится неподдельным счастьем: экую тварь прогнала!

       Как-то в августе иду с собаками на прогулку в дальнюю посадку, через местный парк. Где-то на полянке – собачий гвалт. Мои сученции отправились разгонять свору дворняжек, которые окружили маленького котёнка и обгавкивали со всех сторон. Котёнок, получивший подкрепление в виде двух среднеазиатских овчарок, стоял в центре круга, выгнув спинку, и шипел на своих спасительниц. Отозвав своих сук, сказала малому:

            - Давай тикай, пока собаки обратно не вернулись.

            Где-то через час прогулки возвращаюсь той же дорогой. Картина повторяется: ещё издалека слышен бешеный лай, на той же поляне та же стая дворняжек взяла в кольцо кого-то. Подходим ближе, разгоняем агрессоров. Так и есть – всё тот же чёрный котёнок, которому очень не хотелось умирать, и он всё утро держал оборону от толпы собак.

            Делать нечего, надо паразита забирать отсюда. Махонький, чёрненький, в белых штанишках, с белым носиком и галстучком. Мои собаки носы тычут в него. Говорю – нельзя, наш котёнок. Успокоились, пошли по своим делам.

            Несу котёнка домой и думаю: на фига? У меня же аллергия на котов! Уже был опыт несколько лет назад, подобрала интересную кошечку с улицы, так пришлось маме отдать. Не могу с ними в одном помещении находиться. Ладно, откормлю-подлечу, тоже отдам маме. У неё сейчас дома нет никакой живности.

            Котёнок оказался, как водится, нашпигован блохами, глистами и лишаями. Активное лечение привело к тому, что он чуть не "загнулся" – неделю валялся бесчувственной тряпочкой. Приходилось его питать подкожно. Но потом вычухался, вылечился, и стал очень красивым котиком. В шесть месяцев я его подвергла кастрации. А самое интересное, что на этого кота у меня не развивалась аллергия!

Кис

            В общем, Кис остался жить у нас. Холодное время года обитал в квартире, с правом выхода на улицу (живём на первом этаже). По теплу вместе с мамой перебирался на дачу, на свободный выпас. Кис прекрасно ловил мышей, целыми днями и ночами болтался где-то на природе, а в дом приходил только отдохнуть, отоспаться и перекусить. Прекрасно переносил дорогу что электричками, что впоследствии – машиной. Сидел себе тихонько в боксе и терпел несколько часов. Самое трудное заключалось в том, чтоб не дать ему уйти на прогулку незадолго до отъезда, а потом – запихнуть в бокс. Пленённый, он переставал сопротивляться и буянить, а тихо ждал перемен в жизни.

            Мои собаки его не трогали, хотя других кошаков были не прочь погонять. Однажды Айгулька даже устроила бойню с трёхцветной кошкой у нас на огороде. Не знаю уж, почему она взъелась именно на эту кошечку, ведь обычно дальше «погонять» дело не шло. А тут схватила беднягу, треплет. А та вцепилась всеми четырьмя лапами и зубами Гуле в морду, рвёт в клочья. Ужас!

            Еле выбила у старушки эту несчастную кошку. Та взобралась на дерево, а Гуля, слизывая совместную кровь с морды, всё воинственно никак не спускала ирокез. Очень хочется верить, что кошечка не погибла после Гулиных зубов. Потому что с моей собакой всё было нормально. Теперь уж думаю – не бешеная ли была та кошка? Почему Гуля так расстервенилась на неё? Хорошо, что я своих всех животных, включая кота, прививаю от бешенства…

Ама в телестудии

           В начале сентября тележурналисты ТРК "Украина" вспомнили о моей персоне и пригласили к ним в студию, на передачу "Собака в городской квартире". Сказали, что присутствие  перед камерами живой собаки просто необходимо. Пришлось причепурить себя и Амгу и провести инструктаж, как вести себя посторонним людям со столь серьёзной собакой.
       За нами прислали микроавтобус и с полным комфортом доставили в студию. Гримёрша постаралась на славу, сотворив из меня вполне привлекательную мадам. Аму гримировать не стали. Потому что оказалось, что на ТРК "Украина" работают очень культурные и вежливые люди. Они с первого раза поняли и приняли мои условия обращения со злобной собакой: вели себя спокойно, уверенно, рук не протягивали "погладить, за ушком почесать", по имени к ней не обращались, в глаза не заглядывали. В общем, вели себя так, словно собаки нет. И Амга, молодчина, вела себя идеально - спокойно лежала, ничего не охраняла, а только пыхтела под горячим светом осветительных приборов.
       Ведущая задавала грамотные, хорошо продуманные вопросы, на которые я давала искренние ответы. Расстались мы очень довольные друг другом. От телевизионного автобуса домой я отказалась. Предпочла прогуляться пешком несколько километров. Амушка заслужила. Она теперь у нас - вице-чемпионка Украины по парусному туризму и телезвезда.

 

            На автобусе, пугая пассажиров нестандартным багажом и огромной собакой, добрались до северо-западной окраины Путиловского леса. Стали на лыжи и отправились в снежные сумерки в юго-восточном направлении, домой. Опыта хождения на лыжах у нас не было никакого, не считая глубокого детства, когда удавалось немножко покататься с маленьких горок. Но мы решили, что опыт приобретём в процессе. Главное – не заблудиться, т.к. зимой темнеет рано, а мы на старт вышли уж смеркалось. И без компаса.

            Довольная Амга бегала по сугробам, решая какие-то свои собачьи дела, изучала малознакомую местность, мышковала, вынюхивала чьи-то следы. Скорость лыжников ей нравилась – быстрее, чем пешком, но медленнее, чем на коне или велосипеде.

            Кстати, припомнилось, как несколько лет назад я брала Айгульку на небольшую конную прогулку. Гулюше к тому времени уже стукнуло лет 9-10, и потому она никуда не торопилась. Вереница всадников шагом добралась до набережной Кальмиуса, а там по газонам перешла на рысцу. Айгулька на шагу за нами успевала, а на рыси – не только не успевала, но даже и не старалась успеть. Неторопливо семеня лапами, она вольготно прогуливалась вдоль реки, а я места себе не находила в седле: как там моя собачка, где она? В общем, получилась не прогулка, а мучение.  И я с горечью осознала, что Айгулька уже стара для таких марш-бросков, надо её поберечь. Компанию мне она уж не составит. Только в неторопливых пеших походах.

            Но вернусь к нашим лыжам. В парке Ленинского Комсомола, куда мы добрались часа через два, при преодолении какого-то оврага оборвались старые крепления лыж. К счастью, неподалёку у Володи проживали родственники, к которым мы и ввалились дружной вспотевшей компанией – чинить крепления и пить чай. Отремонтировавшись, тронулись дальше – к проспекту Дзержинского, до которого добирались ещё не меньше часа. Лыжники-то из нас ещё те! Особенно из меня.

            На Дзержинского распрощались. Вова посадил нас с Амой и лыжами в трамвай и пошёл домой ужинать и спать. А я ещё успела поудивлять пассажиров: мокрая, заснеженная, раскрасневшаяся и весьма довольная, в сопровождении огромной мокрой собаки.  И с двумя парами лыж. Видимо, одна пара - для себя, другая - для собаки. Даже если бы я ехала всего с одной парой лыж - и то бы удивлялись, поскольку в наших малоснежных краях никто на лыжах не катается.